Донна Ванлир - Рождественские туфли

что в последние несколько месяцев он притих, из его взгляда исчез былой задор. Другие второклассники то и дело перебивали ее жалобами вроде «Миссис Паттерсон, а Чарити чихнула мне на голову!» или «Эй, миссис Паттерсон, а Джакоб плюется в меня бумагой!». Натан же тихонько подходил к учительскому столу и шептал: «Миссис Паттерсон», а потом терпеливо ждал, когда Дорис обернется к нему. По сравнению с шумными, громогласными одноклассниками серьезный и сдержанный Натан казался не по годам взрослым. И почему-то это вызывало жалость.

Некоторые из коллег Дорис считали, что дети из бедных семей непослушны и болтливы. Дорис придерживалась иного мнения. Она знала, что родители Натана были не богаты. Мистер Эндрюс работал в местной автомастерской и, как поговаривали, едва сводил концы с концами. И тем не менее Натан был одним из самых вежливых учеников, которых Дорис встречала почти за три десятка лет работы в школе. Это говорит о том, рассуждала она, что для хорошего воспитания требуется не материальное благополучие, а любовь и внимание к детям.

В начале учебного года мама Натана часто вызывалась помочь Дорис в классе. Она вырезала из бумаги наглядные пособия для уроков математики, писала на табличках слова для занятий правописанием, рисовала стенгазеты и украшала класс к праздникам. При виде матери Натан каждый раз гордо и радостно улыбался. Но вот уже много недель Мэгги Эндрюс не появлялась в школе.

Потом к Дорис пришел Джек, отец Натана, и сообщил, что его жена серьезно больна. У Мэгги обнаружили рак, и прогноз был неутешительным. Неудивительно, что Натан стал часто отвлекаться на уроках. Он был слишком мал, чтобы полностью осознать происходящее, и, вероятно, еще не понимал, что его мать умирает, но порою Дорис видела в его глазах тоску — знакомую и ей самой.

Дорис было двадцать лет, когда ее мать умерла от рака. Это событие оставило неизгладимый след в жизни Дорис. И теперь она с болью в сердце наблюдала за тем, как мальчик стирает что-то в тетрадке ластиком, маленькой ладошкой размазывает по щеке слезу и продолжает работу. Раньше у Дорис никогда не было учеников, лишившихся одного из родителей, и она не знала, как вести себя, что говорить. Детей, потерявших домашнего питомца или дальнего родственника, она утешала нежным прикосновением или освобождала от занятий, но в данном случае все это казалось неуместным. Она помнила, что после смерти матери банальным словам соболезнования предпочитала, чтобы окружающие вообще ничего не говорили ей. Иногда молчание — лучшее, что можно предложить, думала Дорис, глядя, как Натан пытается заточить карандаш. Было что-то невыразимо трогательное в том, как он борется с непослушной точилкой. Она шепотом помолилась, прося Бога согреть мальчика в своих объятиях.

* * *

Я отшвырнул телефонную трубку. В двадцатый раз я набирал номер и в двадцатый раз в ответ раздавались лишь короткие гудки. В сутках и так было мало времени, а терпения у меня оставалось и того меньше.

— Скажет мне кто-нибудь, как пользоваться этой проклятой станцией? И чем был плох старый телефон? — заорал я через открытую дверь своей секретарше.

Гвен Стурдивант, проработавшая со мной уже десять лет, поспешила на помощь.

— Сначала выберите свободную линию. Кнопки занятых линий горят красным, — начала она объяснения.

— Я знаю, знаю, Гвен, — раздраженно перебил ее я. — Мне тридцать восемь лет, и я понимаю, как работает телефон. Я хочу знать, почему каждый раз, когда я звоню, я слышу короткие гудки!

— После того как вы наберете номер, дождитесь сигнала и дополнительно наберите код клиента, которому вы звоните и который будет оплачивать счет за разговор. — Гвен спокойно продемонстрировала всю операцию с начала до конца.

Когда я начинал работать в этой фирме, телефонные счета, коммунальные услуги и офисные принадлежности оплачивались компанией как общие расходы. Теперь все — факсы, ксероксы, телефоны — имело особый код. (Я был готов к тому, что скоро закодируют даже мой пейджер.) В результате простейшие действия вроде набора номера превратились в многоэтапные манипуляции — а все ради того, чтобы фирма смогла выставить нашим клиентам счет за каждый потраченный на них пенни.

— Ох, просто соедини меня с Дугом Креншо! — прорычал я.

Я работал в юридической фирме «Мэйтерс, Уильямс и Херст» уже тринадцать лет, с того момента как пришел сюда вскоре после окончания юридического --">