Петра Шир - Пламя и шелк

рождения, он не смог удержаться, чтобы не подразнить застенчивую девушку. Он любил эти моменты, когда она забывала о своей сдержанности.

– Клянусь, ты только что сказала что-то о «не останавливаться».

– А вот и нет. Я сказала тебе остановиться.

Мадлен снова отступила, когда он шагнул к ней, притворяясь, что тянется к ее волосам обеими руками.

– Нет!

– Ну вот, снова оно – это крошечное словечко «нет». – Он торжествующе улыбнулся ей. – Поэтому я и делаю то, что ты от меня требуешь.

Понимая, что ведет себя неподобающе, Лукас тем не менее схватил ее ладошку и поднес к своим губам. Этот жест заставил ее глаза расшириться, а покалывание в его животе стало угрожающим. Поэтому он опомнился и молниеносно ущипнул ее другой рукой за бок.

– Эй! – Взвизгнув, Мадлен увернулась от него, уронив при этом корзинку с зеленью. – Да что же ты делаешь? – Она быстро наклонилась и собрала маленькие листочки и стебельки. – Мама отругает меня, если я по дороге в дом растопчу зелень. Её и без того совсем мало и она такая крошечная, ведь зима так долго упрямилась и не уходила.

Щеки девушки вспыхнули, и это было ей так к лицу.

– Извини, пожалуйста. – Решив не заходить дальше, Лукас все же продолжал удерживать ее ладони в своих. – Я просто хотел поздороваться и немного поговорить с тобой. Ты слышала последние новости?

Мадлен заметно расслабилась и улыбнулась, обнажив маленькие ямочки в уголках рта.

– Нет, но ты же мне наверняка расскажешь. Что ты снова наделал?

– Я? – Он был сама невинность. – С чего ты взяла, что я мог что-то натворить?

– Потому, что ты – это ты, и потому, что тебе нравится вести себя плохо.

Было видно, что оценивая Лукаса, она попала точно в цель. С привычной усмешкой тот пожал плечами.

– Виновен по всем пунктам обвинения. А ты уже видела сегодня каретный сарай Оффермана?

– Нет. – Она удивленно подняла брови. – А должна была? Почему?

– А потому, что оно того стоит – хоть раз увидеть плуг на крыше. Да еще если к нему куча свиного дерьма в придачу!

– О ужас! – Глаза Мадлен расширились. – Зачем ты сделал это?

– И откуда же ты знаешь, что это был я?

Она только бросила на Лукаса красноречивый взгляд, он же рассмеялся.

– Так Офферман же договорился, чтобы не меня, а его сына Ганса назначили следить за порядком в братстве холостяков. А меня они намерены определить стражем невыкупленных девушек.

– Ты хотел стать следящим за порядком в братстве холостяков? – Мадлен уставилась на него с удивлением, затем громко рассмеялась. – Бог ты мой, что за шуточки! Пусти козла в огород… Самого закоренелого холостяка с наихудшей репутацией во всем Райнбахе…

– Да ладно, не так все ужасно.

Его возражения не смутили ее.

– Ну конечно. Вот именно ты должен следить за соблюдением законов в братстве, за послушанием и порядком? Да это просто курам на смех.

– На самом деле не хотел я этой службы, – признался он. – Мой дядя Аверданк предложил меня на это место. Вероятно, он надеялся, что это положительно сказалось бы на моем характере. Вот только мне противно, что сам Офферман вмешался. Я тебя умоляю, Ганс – и следящий за порядком. Это еще смешнее, чем если бы я занял это место. Да его же настолько люди не уважают, что даже шляпу не снимают, здороваясь с ним. И как, я спрашиваю, он добьется того, чтобы все в братстве подчинялись его законам и вели себя добропорядочно и целомудренно? По всей видимости, Офферман сделал хорошенькое пожертвование братству на Майские праздники. Ты можешь, конечно же, представить себе, как замечательно это было воспринято в братстве холостяков. Поэтому, естественно, и выборы прошли соответствующим образом^[1].

– Ты хочешь сказать, что затащил старому Офферману плуг на крышу и еще украсил все это ведром дерьма? – переспросила Мадлен. – А ты не боишься, что они тебя за это накажут?

– Сначала они должны будут доказать, что это был я.

Мадлен слегка наклонила голову.

– Но ты же только что мне в этом признался. Если бы они меня спросили…

– Тогда ты меня не выдала бы, – подмигнул ей он.

– Ах нет? А почему нет?

– Потому что, – он чуть приблизился к ней, – мы хорошие друзья.

Она вновь зарделась.

– Хорошие друзья?

– А разве нет?

– Да, ага, конечно. – Она огляделась по сторонам, хотя в доме все было тихо. – Мне теперь действительно пора домой, пока мать за мной не вышла.

– Ты же взглянешь на сарай Оффермана?

Она замялась.

– Наверняка он уже давно стащил --">