Ильза Мэдден-Миллз - Не мой вариант

тощая девчонка, на носу огромные очки, на зубах скобы, рядом ни подруг, ни друзей. Папа, быстро заметивший, что меня к ним тянет, огородил для них вольер площадью в два акра с прудиком. До чего здорово было смотреть, как они плещутся! Я не перестаю горевать по ним – и по папе.

Оглядываясь назад, я понимаю, что, делая фото для своего аккаунта, Родео взгромоздился, должно быть, на ящик или на лестницу. Поднося к губам стакан, я прищуриваюсь, пытаясь представить наш с ним секс. Во мне пять футов девять дюймов – ну, и что из этого вышло бы? Я – поборница зрительного контакта; если бы мы занялись любовью в миссионерской позе, то его голова расположилась бы примерно между моим животом и грудью. Бедняге пришлось бы выгибать шею, чтобы смотреть мне в глаза. Возьму и куплю кукол Кена и Барби, отрублю Кену ноги в правильном месте и проверю, что получится. Жаль куклу, конечно, но наука порой требует жертв. Когда ты в замешательстве, полезно провести эксперимент. Терпеть не могу неподготовленность. Причина моего любопытства – вовсе не план заняться сексом с Родео – вот уж нет! Просто я обожаю нестандартные пути бегства.

– Часто наведываешься в «Рейзор», сладкая? – интересуется Родео, делая попытку возобновить беседу, раз другая девица, привлекшая его внимание, удалилась. Его темные глаза смотрят в мои поверх запотевшей пивной кружки. Хорошо хоть, что он уже не пожирает взглядом мою грудь: этой забавы я его лишила, застегнув до самого горла свой синий блейзер. По моей спине струится пот. Для августа у нас на Юге 100 градусов по Фаренгейту – обычная температура, но, если я поспешу выбраться из этого клуба, меня ждет обморок.

– Нет, никогда раньше здесь не бывала. Я редко куда-то выбираюсь. Я – студентка выпускного курса, а еще преподаю…

Он кивает и перебивает меня:

– Отсюда рукой подать до моей берлоги, потому я и выбрал этот куб, – он делает паузу. – Знакомство онлайн – непростое дело.

По этой реплике можно предположить, что он не такой болван, каким кажется, поэтому я облегченно перевожу дух. Вдруг он наврал про свое желание полюбоваться смертью молодых аллигаторов?

Я делаю чуть более заинтересованный вид и задаю вопрос номер один – мама всегда задает его после моего очередного свидания:

– Ты работаешь?

Теребя золотую пряжку своего ремня, он цокает языком.

– Не в офисе, в отличие от большинства. Я три года подряд остаюсь чемпионом соревнования «Скачи, пока не помрешь». В прошлом году я заработал этой забавой целый миллион баксов. У тебя есть знакомые среди тех, кто занимается родео?

– Люблю лошадок, – выдавливаю я, отчаянно ища хоть что-нибудь общее между нами. – Я выросла неподалеку от Нэшвилла, в городке под названием Дейзи…

– Кнуты, седла, шпоры, уздечки – у меня дома полно этого добра, если ты от всего этого тащишься, – произносит он, одним махом переходя от вежливости к неприличному намеку. Я уже ерзаю на табурете. В его цоканье языком есть что-то похабное. – Вижу, ты сейчас напряжена, сладкая, но в тихом омуте черти водятся.

«Напряжена»! Тут он попал в точку. Престон, мой бывший жених, согласился бы с ним.

Он гнет свое, уводя меня с темной тропинки, на которую меня увлекли было непрошеные мысли:

– Знаю, о чем ты думаешь. Да, ростом я не вышел. У девушек это обычно первая мысль. Но ты не торопись, содержимое моих штанов – вот что настоящий дар свыше. Никто еще не жаловался, стоило мне только начать. Я давно объезжаю кобылок, и они всегда возвращаются ко мне за добавкой. – Он опускает веки и с любовью смотрит на свою промежность, как будто призывая упомянутое содержимое штанов к диалогу.

Чего и следовало ожидать.

Инстинкт меня не обманул. Смертный приговор. Пора делать ноги.

Я отворачиваюсь от него и вижу в зеркале над стойкой, как мое лицо заливает краска. На голове у меня позорный хаос, светлые локоны, первоначально приглаженные, зажили собственной жизнью, ко лбу прилипли реденькие пряди. Розовая помада утратила блеск, под глазами пятна туши – на то и жара.

Я поправляю на носу очки в черной оправе и утираю пот со лба. Угораздило же меня напялить в разгар самого жаркого за все годы наблюдений лета дурацкий блейзер! Пальцы тянутся к верхней пуговице, надо расстегнуть хотя бы ее.

Видя, что я расстегиваю пиджак, Родео сверкает глазами. Он придвигается почти вплотную ко мне, его клетчатая рубашка касается моей груди, я вижу волоски у него в ноздрях. Меня обдает его терпким мужским запахом с примесью --">