Катя Саммер - Между нами секрет

На неделю, две? Вот и прекрасно! Значит, делаем вид, что мы счастливое семейство. Не общаемся, нас вообще друг для друга не существует! А после юбилея отца ты спокойно убираешься в свою Америку! И мы больше никогда не…

– Кто-то репетировал речь, – тушит парой слов весь запал.

Ну что ты с ним поделаешь, а?

Сдаюсь. Просто разворачиваюсь и ухожу. Он идет следом.

– Ты изменилась, – прилетают в спину слова.

Что он хочет сказать? Резко оборачиваюсь и ловлю взгляд с прищуром в обрамлении пушистых ресниц, которым позавидовала бы и девчонка. О чем он говорит этим низким, чуть хриплым голосом? Да, я другая! Сняла очки, осветлила волосы, научилась краситься и хотя бы иногда менять кроссовки на туфли! Но вместо этого думаю о том, как сильно раздались у него плечи и что на ощупь они теперь вдвойне приятнее.

«Ты изменилась», – становится грустно, потому что ни черта.

– Да, я больше не влюблена в тебя.

Изображать гордую и независимую дальше не выходит. С трудом отворачиваюсь, еле передвигаю вмиг потяжелевшие ноги, чтобы слиться с толпой у бассейна. Только в висках до сих пор пульсирует его шепот: «А вот здесь все по-прежнему».

Глава 3

Гризли – Едем

Мне всегда чертовски «везло», но чтобы настолько! Где я успела нагрешить?

Пытаюсь проскочить мимо выпившего Вали, который становится крайне любвеобильным уже после третьей бутылки пива, но миссия с треском проваливается. А затем кто-то из его особенно остроумных друзей в шутку толкает нас в бассейн. Именинник на ногах не удерживается, еще и меня тянет за собой.

После резкого удара об воду, шока и вечности без кислорода, я наконец выныриваю на поверхность и бесполезно машу руками. Ничего не вижу, глаза щиплет из-за потекшей туши. Страшно почти до инфаркта миокарда.

– Держись! – в спутанном клубке звуков и букв слышу четкий приказ.

Я хватаюсь за надувной круг перед собой и лишь теперь могу дышать – спазм между ребер отпускает. Судорожно убираю волосы, вытираю лицо, но, скорее всего, делаю только хуже. Все еще жутковато, пальцы дрожат. Пытаюсь проморгаться и между взмахами ресниц различаю фигуру Ярика, он сидит у края бассейна с вытянутой рукой.

Ему даже говорить ничего не нужно, все ясно по суровому лицу и потемневшим глазам. Неужели помнит, что было в прошлый раз, когда я спрыгнула за ним с мостика, не сказав, что плавать не умею? Ну не хотела я показаться трусливой, думала, хотя бы по-собачьи поплыву!

– Ри-та, – произносит по слогам требовательно, пока я завороженно смотрю.

И зачем он на мою голову свалился такой идеальный? Что ему в своей Америке-то не сиделось?

Неуклюже гребу одной рукой, цепляюсь до побелевших костяшек за бортик бассейна. Яр искоса наблюдает за тем, как я и круг не хочу отпускать, и выбраться пытаюсь. Губы расслабляет, глаза закатывает – смешно ему. Изо всех сил брызгаю в него водой и не успеваю даже пикнуть, когда подхватывает и, словно пушинку, вытаскивает меня на сушу. Точно стероидов своих переел, они там популярны, слышала.

Секунды растягиваются в бесконечность, пока держусь за его плечи, будто рискую свалиться в глубоководный океан, пока ищу знакомые черты в новом Ярославе. Вроде бы и нахожу, но…

Он первым отводит взгляд, как всегда. Отпускает, а я резко осознаю, где мы и как чертовски холодно, обнимаю себя. Ярик ворчит что-то непонятное на-английском, я таких слов не знаю, хотя учусь на переводчика. Правда, я больше французский люблю. Народ вокруг закатывается, давится хохотом, даже Валя, что коряво выползает из воды.

– Ни хрена смешного, – гремит голос Жарова, неожиданно подпортив общее веселье.

Все внимание переключается на нас, на меня. Я чувствую себя неловко, потому что юбка с майкой облепили тело и медленно, но верно замораживают. А еще на мне белье без поролона, и… ну, хорошо, что я в куртке, пусть и насквозь промокшей.

Делаю шаг за секунду до того, как рука Ярика собирается по-хозяйски приземлиться на мою талию и направить вперед. Ускоряюсь, точно «фалконы» Илона Маска на старте. Только Жаров все равно тенью следует за мной, намеренно цепляет плечом придурка, что нас толкнул. А когда поворачиваю налево, утягивает в противоположную сторону – молча и бескомпромиссно. Но я уже так хочу в тепло, что прикусываю стучащими зубами язык и семеню следом.

И все же перед автомобилем торможу. Наши глаза встречаются в приглушенном свете луны и тусклого уличного фонаря. В его – --">