Владимир Иванович Орлов - Подземная гроза

открывают на расстоянии двери подозрительных домов.

Длинными крючьями осторожно растаскивают лесные завалы, словно горки гигантских бирюлек.

Как правило, хорошие саперы не стремятся обязательно уничтожить вражеские мины. Зачем напрасно пропадать добру! Вражеская мина — это военный трофей. Ее можно обезвредить для себя и обратить против врага.

Растаскивание лесного завала

На минных полях происходят настоящие поединки между саперами врага, ставящими мины, и саперами-разведчиками, истребителями мин.

Целый день ползают немецкие минеры по полю, устанавливают мины. Приползут ночью наши разведчики, все мины вытащат. Наутро опять все сначала…

Отметят немцы тайными знаками секретную безопасную дорожку. Приползут наши ночью да знаки переставят. Утром рвутся на своих же минных полях заплутавшие немецкие танки. Клянут на чем свет стоит своих же саперов зеленые от злости и страха танкисты.

Точны и осторожны движения сапера, вступающего в единоборство с миной. Он понимает размеры опасности. Есть у военных поговорка: «Минер ошибается в жизни всего один раз».

Англичане недавно применили специальный танк, чтобы делать проходы в минных полях. Он похож на жука на палочке: торчит впереди, как оглобля, длинный вращающийся вал. На конце его связка стальных цепей, вроде многохвостой плети. Танк ползет, вертится вал, и тяжелые цепи бичуют, молотят землю, как цепы.

И от этого страшного обмолота кругом взрываются мины.

Иногда бывает необходимо срочно разминировать минное поле. Искать каждую мину в отдельности некогда.

Тогда разбрасывают по полю цепочку подрывных шашек, связанных детонирующим шнуром. Мины по соседству с цепочкой детонируют и взрываются. А те, что по сторонам, силой взрывов выворачиваются из земли наружу. Они теперь на виду, их нетрудно обезвредить. Получается вдоль цепочки дорожка, свободная от мин. Как раз то, что нужно!

Зимой на промерзших дорогах Белоруссии танк набрел гусеницей на противотанковую мину-недотрогу. Танк уцелел чудом. Взрыватель мины угодил между выступами гусеничных звеньев.

Танк замер на месте. Малейшее движение грозило гибелью. Исправная грозная боевая машина надолго застряла на дороге.

Спасти танк вызвался сапер-разведчик, осторожный, спокойный человек с топором и лопатой у пояса.

Отстранив всех, он подлез под танк и потихоньку руками стал выгребать из-под гусеницы слежавшийся снег.

Время шло, а сапер не вылезал. Можно было подумать что он умер там, под танком, если бы не едва заметные движения тела. Непрерывно, не прекращаясь ни на минуту, шла под гусеницей напряженная, кропотливая работа.

С чем сравнить этот беспримерный по сложности и риску труд? Разве только с работой хирурга.

Но хирург работает в просторном и теплом зале, в ослепительном сиянии электрических ламп.

А сапер работал на лютом морозе, в узкой сумрачной щели, приплюснутый к земле железным брюхом танка.

В руках у хирурга сверкают десятки медицинских инструментов: скальпели, ножницы, пинцеты.

В руках сапера не было ничего. Гибкими пальцами рыл он вокруг тела мины. Липли пальцы к морозному жгучему металлу. Почти прижимаясь губами к земле, дыханием своим размягчал сапер остекленевший снег.

У хирурга стоит на карте одна человеческая судьба — судьба больного.

У сапера стояло на карте несколько судеб: драгоценная судьба боевой машины, судьба танкистов, его собственная жизнь.

Четырнадцать часов проработал не отрываясь отважный сапер. Он вылез бледный, с отмороженными пальцами, пошатываясь от усталости.

Мины извлечены и обезврежены

— Порядок! — сказал он танкистам. — Можно заводить.

Так работают саперы-разведчики, саперы-следопыты — хирурги с лопатой, бесстрашные истребители мин.

Смертельный удар

Когда партизан с мешком толовых шашек за плечами крадется к железнодорожному мосту, кажется: начинается поединок витязя с чудовищем-великаном. Хоть и грозный готовится взрыв, хоть и сгибается партизан под тяжестью страшного груза, --">