Сборник документов - Война глазами военнопленных. Сборник документов

Военнопленные, коллаборационисты и генерал Власов//Другая война. 1939 – 1945.
М.:РГГУ, 1996. С.314.
2
Германия в июле 1941 г. объявила о готовности произвести обмен списками военнопленных на условиях
взаимности. Более того, 20 августа 1941 г. первый такой список был передан в посольство СССР в Анкаре.
Ответа не последовало. Международный Красный Крест (МКК), взявший на себя посреднические функции,
тщетно добивался получения официального уведомления, что список советской стороной получен. В мае
1942 г. Гитлер, резко отрицательно относившийся ко всякого рода условностям, препятствующим ведению
войны на уничтожение, запретил передавать МКК уже подготовленный и утвержденный военными властями
новый список советских военнопленных, в котором были учтены 500 000 человек. См.: Гофман И. Власов
против Сталина. М.: АСТ: Апрель, 2005. С.168.
3
Докладная записка комиссии ЦК КПСС под председательством Г.К. Жукова в ЦК КПСС о положении
бывших военнопленных. 04. 06. 1956//Реабилитация: как это было. Документы Президиума ЦК КПСС и другие
материалы. Т.II. М.:МФД. 2003. С.115.
4
Спецсообщение Л.П. Берия И.В. Сталину о репрессиях в отношении членов семей изменников родины. 18. 06.
1942// Лубянка. Сталин и НКВД – НКГБ – ГУКР «Смерш». 1939 – март 1946. М.: МФД: Материк, 2006. С. 349.
В тексте приказа № 270 от 16 августа 1941 г., предусматривавшего, кроме всего прочего, и репрессии против
членов семей командиров и политработников, именно на него ссылается Наркомвнудел СССР, такого термина
нет. См.: Приказ Ставки Верховного командования Красной Армии №270 от 16. 08. 1941//Военно-исторический
журнал. 1988. №9. С.26 -28.
5
Kuenrich H. Der KZ=Staat. Berlin: Dietz-Verlag. 1980. S. 143. И. Гофман также упоминает
«…целенаправленные акции уничтожения, предпринятые оперативными группами охранной полиции и СД,

6

До сих пор продолжается дискуссия об общей численности советских
военнопленных. По немецким данным, опирающимся на отчетность
соответствующего управления OKW, на восточном фронте в плен было взято
5,7 млн. человек1. Советские генералы настаивали на численности в 4 млн2. По
мнению Б. Соколова, все эти данные занижены: «Общее число советских
военнопленных я оцениваю в 6,3 млн. человек»3. Какие бы методики расчетов не
принимать, все равно остается непреложным факт: Красная Армия потеряла
военнопленными огромное количество людей, соотносимое с численностью
вооруженных сил СССР накануне войны4. Причем, не менее половины всех
этих потерь приходится на первые полгода боевых действий.
Такое количество военнопленных может быть сегодня объяснено, как
минимум, двумя основополагающими факторами: масштабностью боевых
действий, в которых участвовали миллионы военнослужащих по обе стороны
фронта, и характером этих действий, их хаотичностью, ожесточенностью,
внезапными сменами обстановки, господством неодолимых стихийных сил, то
есть всем тем, что лишало отдельного бойца возможности контролировать
ситуацию, выстраивать свою военную судьбу.
Вот только одно из событий войны, запечатлевшееся на многие годы в
памяти одного из участников. Дело происходило в январе 1943 г. на
завершающем этапе Сталинградской операции. «Эсэсовская дивизия,
сохранившая только семь танков после разгрома под Тацинской, столкнулась в
своем отступлении с нашей дивизией, сохранившей по 10 – 12 пехотинцев в
полку и ни одного бронебойного снаряда». Автору воспоминаний удалось
избежать гибели на поле боя или в плену и выйти из полуокружения. Многие
его товарищи были менее удачливыми 5.
Следует признать, что «…огромное число советских пленных в первые
два года войны было следствием германского превосходства на поле боя»6.
Советская военная пропаганда, естественно, должна была всеми силами
противостоять такому пониманию ситуации. В агитационных материалах
первых лет войны красноармеец, попавший в плен, — это либо тяжело раненый
боец, подвергающийся изощренным пыткам и бесчеловечному издевательству
жертвами которых в первое время становились – хотя и далеко не в таких масштабах, как утверждается –
«нетерпимые элементы», т.е. в первую очередь неугодные в политическом и расовом отношении, среди
которых и представители народов Средней Азии и Кавказа …, которые расстреливались из-за своей, порой
чужеродной, внешности как символы большевизма, неверно трактуемого как «азиатский» или
«монгольский», или просто потому, что они были обрезаны». --">