Юрий Александрович Лебедев - Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том I

архив»,^[33] «Архив Ядерного Оружия»^[34] в США и «История Росатома»^[35] в России.

Однако, как предупреждает Е. Шульман, не следует ожидать, что в полной мере это произойдёт очень быстро – «большие тренды, они очень большие ☺»,^[36] т. е. выявляются в течение длительного времени. И, добавлю от себя, не во всех мирах Будущего…

Но пока отдельные представители «бюрократического аппарата» ведут себя как слон в посудной лавке, в результате чего будущие историки лишаются уникального исторического материала – памяти свидетелей важнейших событий прошлого. В области истории атомной отрасли СССР примером такого «слоновьего» поведения является деятельность директора ИИЕТ Д. Ю. Щербинина. В результате проведённой им «оптимизации структуры» института с помощью инструмента «внеплановой аттестации» в 2016 г. была уволена треть (!) сотрудников Отдела истории физико-математических наук. Среди них и И. С. Дровеников, бессменный Учёный секретарь Общемосковского семинара по истории советского атомного проекта. Как писали в «Обращении» от 03.02.2017 г. в Учёный Совет ИИЕТ сотрудники Отдела,

«при его непосредственном участии были изданы коллективные сборники трудов и подготовлено множество статей, изданных в нашей стране и за рубежом».^[37]

Фактически это было протестное письмо против самоуправства директора. Но, как сообщил мне один из авторов этого письма историк физики к.ф.-м.н. К. А. Томилин,

«Ученый совет к этому времени был директором дезорганизован и письмо никак не обсуждал».^[38]

И с 2017 г. Общемосковский семинар по истории советского атомного проекта прекратил свою работу. Исчезла площадка, на которой специалисты-историки и ветераны атомной отрасли СССР и России проводили анализ различных технических решений, давали оценки тем или иным действовавшим лицам, делились воспоминаниями о событиях и фактах, не попавших в архивные хранилища. Чем длиннее временна́я дистанция до события, тем меньше его живых свидетелей, но тем ценнее их впечатления о нём. Материалы некоторых заседаний, в которых мне довелось принимать участие, уникальны и использованы в настоящей монографии. У будущих историков новых материалов – увы! – уже не будет.

Вместо этого поток растекающейся по каналам СМИ и интернета патоки из «информационной клюквы» (и «стихийный», и специально организованный), выплеснутый после присвоения Ж. А. Ковалю звания Героя России, сильно затрудняет профессиональный исторический анализ.

«Атомный разведчик» Дельмар – это только одно (но, конечно, очень яркое!) из многих воплощений героя этой книги Жоржа Абрамовича Коваля.

Разведка, как вид профессиональной деятельности, является острой и опасной игрой, требующей шахматного интеллекта, при этом не менее увлекательной, чем футбол и хоккей, но гораздо менее публичной. А потому, когда читателю предоставляется возможность проследить за игрой такого профессионала, как Жорж Абрамович Коваль «со зрительского места», это воплощение его личности становится «мощным магнитом», который притягивает к нему общественное внимание. И именно оно будет первым, внешним смысловым пластом описания его судьбы в этой книге.

Обсуждение деятельности Коваля как разведчика неизбежно поднимает вопросы общественной значимости этой его работы и – шире – моральной значимости её результатов. Бомба для Сталина – это добро или зло?

Кто прав – трижды Герой соцтруда академик А. Д. Сахаров, когда говорил:

Я не мог не сознавать, какими страшными, нечеловеческими делами мы занимались. Но только что окончилась война – тоже нечеловеческое дело. Я не был солдатом в той войне – но чувствовал себя солдатом этой, научно-технической. (Курчатов иногда говорил: мы солдаты – и это была не только фраза.) Со временем мы узнали или сами додумались до таких понятий, как стратегическое равновесие, взаимное термоядерное устрашение и т. п. Я и сейчас думаю, что в этих глобальных идеях действительно содержится некоторое (быть может, и не вполне удовлетворительное) интеллектуальное оправдание создания термоядерного оружия и нашего персонального участия в этом… Это действительно была психология войны.^[39]

Или дважды Герой соцтруда академик Н. А. Доллежаль, когда делился воспоминаниями о своих сомнениях при начале работы в команде Курчатова:

«…репрессии и свойства нашей власти я не

--">