Юрий Александрович Лебедев - Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том III. Книга I

вообще участвовать в управлении государством) – это не демократия. Дать – демократия кончится еще скорее…

Демократия – вместе с просвещением, добром и разумом – оказалась как бы куколкой (как в игрушечном, так и в биологическом смысле). Монстр истории отложил яйцо, из него вышла прожорливая гусеница войн и революций – которая в конце 1940-х вдруг окуклилась и стала такой хорошенькой фарфоровой штучкой. Все обрадовались, как дети. Решили, что куколка – это куколка навсегда. Простите за игру слов.

Но вот она на наших глазах лопается, и из нее высовываются лапы нетерпимости, невежества, расизма, фундаментализма и всепожирающей агрессивности. Это мир, в котором придется жить нашим детям и внукам. Темный, злой и неуютный. Хочется попросить у детей и внуков прощения.^[3]

Мне прощения просить не хочется. Хочется, пока есть силы, удержаться самому и удержать своих друзей, детей и внуков от провала в миры «нетерпимости, невежества, расизма, фундаментализма и всепожирающей агрессивности» и хоть как-то способствовать становлению социальных миров, за существование которых всю свою долгую жизнь боролся Жорж Абрамович.

И эта книга – попытка направить нынешние бифуркационные ветвления альтерверса в миры, где человеческая порядочность, чувство собственного достоинства, верность долгу, толерантность, умение держать удары судьбы, профессионализм являются главными критериями оценки личности.

Направить и увлечь, но не заставить и затащить – пусть каждый идёт выбранными им самим путями – это первая аксиома демократии!

В этих мирах увековечение памяти Жоржа Коваля, начавшееся 31 января 2006 года, развивается в различных формах, сообразных с культурными традициями общества.

Главный результат, которого хотелось бы добиться – возникновение механизма постоянно обновляющегося интереса новых поколений к судьбе этого человека.

Для того, чтобы этот результат воплотился в действительность, нужны некоторые «организационные усилия». Традиционно в нашей культурной традиции они включают в себя создание музеев, памятников, кинофильмов и других «культурных аттракторов», побуждающих к углублению знакомства с личностью, в данном случае Жоржа Абрамовича Коваля.

Что же из перечисленного мы имеем «здесь-и-сейчас-у-нас»?

Начну с личного. Я впервые узнал о существовании человека, которого зовут Жорж Абрамович Коваль, когда в 1965 году впервые пришёл в МХТИ им. Д. И. Менделеева на подготовительные курсы, увидев на стенде «Наши ветераны» вот эту фотографию:

15.01. Портрет Ж. А. Коваля на «Доске ветеранов» в РХТУ им. Д. И. Менделеева.^[4]

Поразил не портрет – поразила подпись под ним. Разве служат в Генштабе рядовые, которых награждают медалями? И что может делать в Генштабе рядовой, кроме как подметать коридоры и мыть посуду в тамошней столовой?

В то время у меня уже были знакомые сотрудники Менделеевки. Я задал вопрос им. И мне «по секрету» сообщили, что это «не просто рядовой», а «очень секретный отставной разведчик из Америки». Я сильно удивился – «секретных разведчиков» в то время я не видел ни разу, но почти сразу и забыл об этом – никаких надежд и планов знакомства с ним у меня, конечно, не было.

Но судьба распорядилась иначе – в следующем году я поступил в институт и познакомился с одногруппником – Геной Ковалем. Между нами быстро установились дружеские отношения. И очень скоро, позвонив Гене домой, я услышал в телефонной трубке странные, произнесённые с незабываемой интонацией, звуки: «Гэн нэт дом!». А через какое-то время, придя в гости к своему другу, я увидел и человека – Жоржа Абрамовича Коваля – портрет которого поразил меня год тому назад и который оказался дядей моего друга.

Так состоялось наше знакомство, которое продолжалось почти 40 лет.

Сегодня я знаю, что начало цепочки событий нашего знакомства (моё удивление перед фотографией на «Доске ветеранов) принадлежит какой-то другой ветви альтерверса. Большинство опрошенных мною менделеевцев утверждают, что в 1965 году портрета Жоржа не было ни на каком стенде в МХТИ.

Соглашаясь с ними, я с большим интересом присматриваюсь к материям, увековечивающим память о Жорже. Мой личный опыт убеждает меня, что они какие-то особенные, способные --">