Николай Николаевич Лузан - Рожденные Смершем

С этим никак не могли мириться транснациональные компании, и, чтобы остановить, не дать такого шанса советскому народу, они вложили миллиарды долларов в разгромленную ими в 1918 году Германию, вскормили фашизм во главе с Гитлером и затем натравили на Советский Союз.

Не подозревая о грядущей войне, юные Антонина Григорьевна, Леонид Георгиевич и их сверстники свято верили в то, что говорили и к чему призывали руководители страны. Эта вера формировалась не столько под воздействием умело построенной пропаганды, сколько на основе конкретных дел власти, результаты которых находили проявление в повседневной жизни. В первую очередь власть заботливо и бережно относилась к детям. Им принадлежало будущее, а каким оно будет, это зависело от их отношения к власти и Отчизне. В них Антонина Григорьевна, Леонид Георгиевич и их сверстники видели не холодную и сварливую мачеху, а заботливую и любящую мать. Эти свои теплые чувства они пронесли через всю жизнь. В частности, Антонина Григорьевна, обращаясь к тому времени, вспоминала:

«…в 1936 году весной я пришла в школу и на входной двери увидела красный транспарант с надписью: «Пламенный привет отличнице учебы и дисциплины Тони Хрипливой!» Я остановилась, ничего не понимая, а тут вышли учителя и стали меня поздравлять: оказывается, украинская республиканская газета (комсомольская) «На смену» учредила Книгу Почета в честь очередного съезда ЛКСМУ, куда заносили отличников учебы, и я, ученица сельской школы, попала в эту Книгу Почета. В районо сказали, что нам будут предоставлены путевки в «Артек», но потом переиграли и для нас всех организовали 2–3-недельную экскурсию по Южному берегу Крыма.<…>

В Киеве (столице Украины), собрались все дети с Украины, около 150 человек, и нас поездом повезли в Крым до Симферополя. Из Симферополя автобусами повезли в Ялту, разместили в школе. Школа находилась рядом с домом-музеем А.П. Чехова. За забором — сад, а в саду рос инжир. И мы вечером лазили через забор, за еще не созревшим инжиром. Кормили нас в столовой, очень вкусно, тем, чего мы в селах не то что не ели, но и не знали. Например, давали бутерброд с маслом, а сверху чем-то черным, соленым намазано, такая гадость, испортили хлеб с маслом, а это была паюсная икра!

На Южном берегу Крыма мы побывали в Гурзуфе, Никитском ботаническом саду, в Алупке, в Воронцовском дворце и прекрасном парке, где с рук кормили белых и черных лебедей (впечатление осталось на всю жизнь). …Что удивительно: сейчас все школьные экскурсии, поездки организуются за деньги, а в дни моего детства, когда была такая беспросветная бедность, а нас возили на экскурсии бесплатно» ^[3].

Близкие к этим ощущениям Антонины Григорьевны вынес из того времени и Леонид Георгиевич. Он писал:

«…учиться было голодно, но советская власть нашла уже тогда, в тридцатые годы, возможность давать детям чечевичный и сладкий чай бесплатно.

В 10-ю годовщину Великой Октябрьской социалистической революции я впервые увидел конфеты — в подарке, которые получили все ученики нашей школы <…>

В школе того времени царили порядок и дисциплина — работал учком, не упускал из вида отстающих, закрепляя за ними хорошо успевающих. Был оборудован спортивный уголок — перекладина, брусья, кольца, городошные дорожки, волейбольная площадка.

При школе работал драмкружок, многие из моих товарищей да и я серьезно увлекались театральной самодеятельностью»^[4].

Пережив голод и лихолетье, Антонина Григорьевна, Леонид Георгиевич и их сверстники жили духовно богатой жизнью, а главное — имели надежду, которую воплощали собственными руками. Вера, надежда и бескорыстная любовь к Отечеству составляли духовно-нравственный стержень того удивительного и несгибаемого поколения дерзких мечтателей, поколения победителей.

Об этом Антонине и ее одноклассникам говорил сменивший на трибуне завуча Панасенко инспектор районо Иван Федорович Жело. В заключение свой пламенной речи он обратился к знаменитому выступлению Сталина на встрече с выпускниками академий Красной армии, которая произошла 4 мая 1935 года.

Жело заговорил рублеными фразами, и они звучали как приказ.

«…Товарищи! Мы вступили в новый период, в период, я бы сказал, голода в области людей, в области кадров, в области работников, умеющих оседлать технику и двинуть ее вперед. Дело в том, что у нас есть

--">