Виктор Державин - Агентурная разведка. Часть 4. ПГУ.ru. Взаимодействие

Виктор Державин Агентурная разведка. Часть 4. ПГУ. ru. Взаимодействие

Предисловие

Жизнь по легенде — не каждому по плечу. Экс-вице-премьер Израиля Ципи Ливни когда-то служила в «Моссаде», об этих годах она написала: «Это другая жизнь. Нужно уметь быть в одиночестве, скрывать, где живешь, убеждаться, что за тобой не следят. Чувства страха не было, было ощущение полного одиночества». Она считала, что можно научиться жить в одиночестве, но оставаться в нём дольше, чем требует служебный долг, невозможно.

Почти всегда разведчик-нелегал действует в соответствии со специально разработанной до мельчайших деталей легендой — биографией фактически другого человека. То есть нелегальный разведчик — это тот, кто влезает в шкуру другого человека, биография которого придумана специально для него, в итоге разведчик становится по-настоящему другим.

Существует стереотип что разведчик-нелегал, это прекрасно подготовленный человек, великолепно владеющий языками. Имеющий железобетонные документы на имя гражданина другой страны. Лихо водящий машину, владеющий единоборствами и так далее. В общем, некий супермен, как показывают в фильмах. На мой взгляд — это правда, но не всегда и отчасти.

Для большинства наших нелегалов, жить жизнью другого человека — значит жить с самого детства, придуманного. То есть биография разведчика не начинается с момента начала выполнения задания. Напротив, он должен знать и колыбельные песенки, которые ему пели, и стишки, и детские считалочки, и детские сказки, и массу других сложнейших, но мелких деталей и нюансов.

Обычно, в классике, перед разведчиком-нелегалом, ставятся четкие задачи: что сделать, что выяснить, добыть нужную информацию. А вот как сделать — это творчество. Таким образом, именно творчество является подлинным искусством разведки. Там, где творчество — там искусство. Творчество композитора, художника, режиссёра, командира, полководца, дирижёра, архитектора, писателя, генерального конструктора. А у разведчика? В большинстве случаев — искусство.

У меня многое было по-другому. Я жил своей жизнью, собственной биографией. Даже язык учил естественным образом. Где тут творчество? Какое тут искусство? Общим, с выпускниками академии ГРУ, у меня было только: «как сделать» дело, «как решить» задачу — только здесь творчество. Поэтому то что делал именно я — не считал искусством. Не имел смелости видеть себя в одном ряду с Э. Рязановым, С. Бондарчуком, С. Рахманиновым, В. Васнецовым, М. Шолоховым. Тем более не мог себя видеть рядом с такими мастерами искусства (оперативного) как маршал Советского Союза А. Василевский или генерал армии А. Антонов. Конечно, у нас есть легендарные разведчики, единичные имена известны. Про большинство мы ничего не знаем и не узнаем. А вот считать ли работу нелегалов — искусством, решать будет читатель. Я судить не могу потому что даже «одиночество», о котором говорят все разведчики-нелегалы у меня не было абсолютным. Одиночество было только в той части, что о моей службе не знает жена (в отличии от моих коллег). С другой стороны, в этом были и определённые плюсы, так как я не опасался ошибок жены-разведчика, нелегала. В принципе я жил обычной жизнью, своей жизнью и «шифровался» чуть больше чем обычный семьянин, имеющий любовницу.

Но самым главным отличием от выпускников академии ГРУ (на профессиональном жаргоне — «консерватория»), было то что мои коллеги изначально знают задачу, нацелены на то чтобы добыть определённые документы и сведения. В моём случае задачи ставятся по мере моего продвижения в жизни и работе, с учётом всё новых и новых возможностей. Это намного легче и проще, это значительно снижает степень риска.

Сейчас передо мной поставлена задача продолжить снабжать наших информацией о финансировании специальных операций, через калейдоскоп неправительственных организаций, их агентов. Продолжить вскрытие разведывательной сети и сети специальных операций в России. Документы, случайно добытые у Ричарда, неожиданно оказались самыми секретными и важными из тех, которые я когда-либо отправил в Центр. Недавно мне сообщили что они на самом деле имеют высший гриф секретности НАТО «cosmic». Я этого не знал, так как завладел светокопиями и на оригинале с которого снималась первая копия эта надпись была закрыта листом бумаги.

Мне сообщили что именно эти документы вызвали очень сильный интерес в Главном --">