Рэнди Тараборрелли - Фрэнк Синатра. «Я делал все по-своему»

звонить и писать все кому не лень. На меня сыпался град упреков: я-де не связался с А или с Б, в результате чего упустил важную информацию о Фрэнке Синатре. Понимаю: цель биографа – опросить как можно больше лиц, знавших объект исследований, но нельзя же (да и не надо) входить в контакт с каждым таким лицом. (Мы с моими помощниками и так нашли более четырехсот.)

Радуясь, что источников настолько прибавилось, в январе 1999 года я взялся за «издание второе, расширенное и дополненное». В частности, я общался с камердинером Фрэнка, Джорджем Джейкобсом (всего у нас с ним было три интервью).

Вдобавок я снова прокрутил записи прежних интервью и извлек из них дополнительный материал. Однако, прежде чем новая книга (которая должна была появиться в бумажной обложке) получила возможность увидеть свет, мой издатель вышел из бизнеса. Таким образом, на сегодняшний день доступно только издание 1998 года в твердом переплете. Теперь, спустя восемнадцать лет, к столетию со дня рождения Фрэнка Синатры, я с гордостью представляю дополненную версию книги «Синатра: Вся жизнь». Вот эту самую книгу – «Синатра: Я делал всё по-своему».

Дж. Рэнди Тараборрелли

Лето 2015

Предисловие

Пожалуй, я бы хотел, чтобы меня запомнили как исполнителя-новатора, чтобы оценили мою особенную манеру исполнения песен. Надеюсь, другие певцы станут учиться петь, как я, и мое искусство меня переживет. А еще я хочу, чтобы обо мне говорили: этот человек наслаждался жизнью, у него были хорошие друзья, замечательная семья. Едва ли можно просить судьбу о чем-то большем. Того, что она мне дала, вполне достаточно.

Фрэнк Синатра в интервью Уолтеру Кронкайту,^[1] 16 ноября 1965 г.

Фрэнк Синатра – как дефектный алмаз: поверхность сияет, а внутри – так называемые включения, портящие качество. Разумеется, именно они, включения, или скрытые пороки, и делали Фрэнка живым; именно они во многом определяли его характер. Всякому, кто хочет до конца понять Фрэнка Синатру, следует пересечь реку Гудзон в районе нижнего Манхэттена и попасть в городок под названием Хобокен штата Нью-Джерси, где Синатра еще при жизни стал легендой.

К какому жителю Хобокена ни подступи – он непременно водит дружбу с человеком, у которого приятель или родственник знавал либо самого Фрэнка, либо его близких. Любой бармен итальянского происхождения, любой владелец кондитерской, химчистки или комиссионки, любой работник пиццерии старше пятидесяти лет готов поделиться с вами случаем из жизни Синатры, пикантной подробностью о Синатре или анекдотом про Синатру. Каждый жаждет сообщить о том, как он соприкоснулся со знаменитостью. Короче, Синатра давно уже стал персонажем местной хобокенской мифологии.

Неудивительно, ведь Синатра – самый знаменитый уроженец Хобокена. Хобокенцы его обожают и гордятся им. Это видно по лицу всякого, кто говорит о Синатре, вытаскивая из бумажника потертую фотографию, сделанную во время концерта «Фрэнки» в «Латин казино» в Черри-Хиллз. Тем же огнем горят глаза истинного хобокенца, когда он ставит в музыкальном автомате «ту самую» композицию Синатры, под которую танцевал на собственной свадьбе и под которую, без сомнения, будут танцевать его брачующиеся дети, а то и внуки. «Ту самую» композицию, от которой до сих пор слезы наворачиваются.

Поэтому-то в Хобокене – городе, где застекленный второй этаж публичной библиотеки превращен в этакий мемориал – биографу нужно особенно тщательно фильтровать информацию, чтобы не намешать в свое произведение наряду с проверенными фактами и местных мифов. Легендам нет конца, они, обрастая подробностями, передаются из поколения в поколение, – и в результате никто уже и не помнит, откуда взялась информация, и тем более не задумывается о ее достоверности.

Впрочем, и правда, и вымыслы о Синатре доказывают, насколько масштабно его влияние не только на население Хобокена, но и на всю нашу культуру. Одно бесспорно: нет человека более популярного, уважаемого и обожаемого, чем тот, кого хобокенцы запросто называют «Фрэнки».

Часть первая Начало

L’America

В конце девятнадцатого века Хобокен являлся бедным, захудалым городишкой. Некогда – курорт, излюбленное место отдыха богатых ньюйоркцев – он явно пережил свою славу. В то же время многочисленным амбициозным иммигрантам Хобокен казался городом больших --">