Алексей Владимирович Баталов , Геннадий Сухин - Комплекс независимости

киргизская мастерская, украинская, белорусская. Разумеется, ребята из провинции в быту менее устроены — живут в общежитии. Они как бы дороже заплатили за своё обучение (даже в те времена, когда за учёбу вообще не платили). Они не просто забежали на экзамен, а ехали с определённой целью, готовились. Я к таким абитуриентам внутренне расположен, жду, что они должны сделать что-то серьёзное. Разумеется, есть и прекрасные столичные ребята, деление на Москву и «глубинку» — не гарантия конечного результата. Во всяком случае, я с радостью готов научить своих студентов всему, что сам умею.

— Когда юный уроженец города Владимира Алёша Баталов начинал покорять столицу, у него тоже был этот комплекс провинциала?

— Я же москвич. Меня только родили во Владимире. Потом регулярно ездил туда к бабушке с дедушкой, пока их не расстреляли. А жил я с папой и мамой буквально в самом МХАТе, есть там такой переулочек. Квартира наша была на одной лестничной клетке с квартирой дяди Васи Качалова. Очень трогало, что соседи со мной всегда так ласково здоровались: «Здравствуй, Алёшенька!» Не было страшно ни во двор ночью выйти, ни в сараи во время игры прятаться. Я сроду не знал, что такое «песочница»! В основном гулял среди декораций, которые позднее сам и раскрашивал. Для меня привычнее было видеть загримированную физиономию, чем обычное лицо. На сцену Художественного театра «выходить» начал едва ли не с первого своего шага. А поскольку я родился в семье актёров, то и профессию не выбирал, мне на роду было написано стать актёром. Когда-то на сцене МХАТа играли сразу девять моих прямых родственников: Ольга Андровская, Николай и Владимир Баталовы, Виктор Станицын… Я, правда, много позже понял, каких людей рядом со мной судьба поставила! Мне как-то сказали: «Ты человек НЕАНДЕРсталинской эпохи». Поэтому я сегодня не хочу делать вид, что освоил новую жизнь, лучше уж и не буду её осваивать.

А насчёт комплексов… У меня другой комплекс был — тоже гадость, между нами говоря. Я учился в Школе-студии МХАТ в мастерской у своего дяди, Виктора Станицына. О любом моём достижении говорили: «Ну, конечно, это его Андровская научила» или «Разумеется, это они позвонили, и его взяли». И я хотел доказать, что и сам, несмотря на своих именитых родственников, чего-то сто́ю. Во время работы над дипломным спектаклем по рассказам Чехова я бывал у вдовы писателя — Ольги Леонардовны Книппер. И вот отыграли мы спектакль, вышли следом за ней в вестибюль. Она мне так лукаво улыбается: «Ну, артист, давай я тебе диплом подпишу». Я растерялся, отнекиваться начал. Ольга Леонардовна пристально на меня посмотрела, и на лице её появилось выражение задумчивой грусти, мол, «неси, дурак, потом поймёшь».

— В театре и в кино вы играли начиная лет с пятнадцати?

— Кино у меня могло получиться и в тринадцать — родители не пустили сниматься в фильме «Тимур и его команда». Но позже, когда режиссёр Арнштам снимал картину о Зое Космодемьянской, весь наш класс взяли изображать её одноклассников. Я должен был какую-то фразу произнести. Помню, руки-ноги мои окаменели, голос исчез, выражение лица (я чувствовал) стало абсолютно идиотским. Может, именно поэтому после «Зои» я много лет был не годен для кино?

А на сцену я вышел лет в пятнадцать. Мама и мы (я и братья мои по отчиму, писателю Виктору Ефимовичу Ардову, Миша и Боря Ардовы) скитались в эвакуации, искали, где хлеб и картошка дешевле. Бугульма, Свердловск, Чистополь, Казань… В этих городах мама, актриса Нина Антоновна Ольшевская, работала в маленьких театриках. А я декорации таскал, пока мне не доверили «кушать подано». Но там, в тылу, были госпитали, где артисты выступали перед ранеными. И вот стоишь перед ними, что-то рассказываешь, а на тебя из-под бинтов глаза смотрят. Я понимал, что эти ребята, у которых рук-ног не было, а иногда и половины лица, и есть те люди, которые защитили тебя. Они сделали всё, чтобы ты стоял перед ними невредимым. Они там встали, чтобы я мог жить.

— Вы однажды сказали: «Всё равно я остаюсь мальчиком войны».

— А куда от этого денешься? День Победы у всех был самым счастливым днём — днём всехрождения. А для меня — ещё и личным праздником: отец, дядя, двоюродный брат вернулись с войны. И ничего более чистого, искреннего в моей жизни не случилось. И слава Богу! Получив роль в фильме «Летят журавли»… Да какая там роль! Это история о близких мне людях. И как радостно, что из множества картин о войне зрители --">