Петр Евсеевич Брайко - Партизанский комиссар

вместе с Паниным направился на скалистую площадку, где в окружении группы партизан стояли восемь венгерских солдат, одетых в поношенную форму, но с подновленными знаками отличия и с одинаковыми венгерскими винтовками. Год назад эти люди добровольно сдались в плен ковпаковцам, а вскоре стали сами лихо воевать на стороне партизан.

Увидев комиссара и секретаря парткомиссии Панина, снаряженная по-походному шеренга стала по стойке смирно.

- Вольно... - мягким, дружеским голосом сказал Руднев, всматриваясь в лица солдат. - Дорогие венгерские друзья! Нам жаль расставаться с вами. Ведь за этот год вы стали полноправными членами нашего боевого коллектива. Но именно потому, что вы стали настоящими антифашистами, ваш высокий долг заключается теперь в том, чтобы разжигать пожар освободительной борьбы на своей родине. Этому делу мы, коммунисты соединения, придаем громадное политическое значение. Мы понимаем, вам будет нелегко.

И вдруг, вместо всяких напутствий, после короткой паузы он тихо, но так, чтобы слышал каждый боец, прочитал на память любимые горьковские строки:

- Безумство храбрых - вот мудрость жизни! О, смелый Сокол! В бою с врагами истек ты кровью... Но будет время - и капли крови твоей горячей, как искры, вспыхнут во мраке жизни, и много смелых сердец зажгут безумной жаждой свободы, света...

Некоторые из бойцов украдкой вытирали глаза...

А Руднев, подойдя к шеренге венгров, крепко обнял каждого... И потом, когда они, закинув за плечи свои тяжелые вещмешки, пошли гуськом в сторону границы, комиссар еще долго махал им вслед рукой.

Позже в своем дневнике Руднев записал об этом событии:

"Сегодня снарядили и отправили 8 пленных венгров. Дали им по винтовке, по 50 патронов, по 2 гранаты, по 10 - 15 метров мануфактуры, масла, хлеба, сахара. Выдали им справки. В ротах сделали проводы, проинструктировали их и со своими проводниками направили до границы. Этому делу мы придали большое политическое значение...

Ходят слухи, что немцы решили окружить в горах наше соединение и уничтожить его. Дураки и безумцы!..

Сейчас 17 часов, а из 4-го батальона передали, что на их участке идет ружейно-пулеметная стрельба. Эта перестрелка может перерасти в крупные бои".

Эти строки имели прямое отношение к нашему Кролевецкому отряду, начавшему отчаянный бой с полками генерала Крюгера.

То была последняя запись в дневнике Руднева: во время ночного перехода лошадь комиссара сорвалась в ущелье вместе со всеми его вещами, находившимися в переметных сумках. Был там и дневник, о потере которого Семен Васильевич очень сокрушался.

Дальше события разворачивались с каждым часом все драматичней и стремительней.

Двуколки, на которые мы все так рассчитывали и ради которых соединение задержалось на три дня, не оправдали наших надежд: на козьих тропах они были непригодны.

Тем временем немцы, в основном альпийские стрелки (а на каждого ковпаковца их приходилось больше, чем по взводу) уже углубились в горы и начали проческу леса с двух сторон: с юга, от Яремчи и Делятина, и с севера, со стороны Пасечной. Разгорелись непрерывные жестокие бои...

По существу соединение уже выполнило задание ЦК КП(б)У и Верховного командования: удар по важнейшим коммуникациям врага был нанесен, карпатская нефть не досталась фашистам, народ Закарпатья поднимался на борьбу... Теперь задача ковпаковского командования состояла в том, чтобы спасти личный состав. Надо было поскорей отрываться от противника и, совершив новый марш-маневр, опять уходить в другой район. Но куда уйдешь по горам, без дорог, с ранеными и артиллерией?

В полдень Ковпак отвел в сторону Руднева и сказал ему:

- Сэмэн Васильевич, кажется, нам прыдэться расстаться с обозом и даже - с артиллерией!

Руднев хорошо понимал Ковпака, но никак не мог примириться с мыслью, что придется пожертвовать пушками.

- А как быть с боеприпасами?.. И как наши раненые?.. - спросил он с болью в голосе.

Обоим было сейчас очень тяжело. Но жесткое решение было продиктовано жизнью. Точнее - борьбой за нее.

- Легкораненые пойдут пешком или поедут верхом на лошадях, а лежачих прыдэться нэсты, сделаем им носилки, - ответил Ковпак. - Снаряды и мины выпустим по противнику - устроим на прощание партизанский концерт!..

Вечером 29 июля Карпаты вдруг разразились громом партизанских орудий и минометов. Казалось, само небо и горные вершины обрушились на врага!..

Наконец канонада смолкла. Потом прогремели один за другим --">