Михаил Павлович Лесников - Бессемер

пору мануфактурного производства, которое целиком зависело от «мускульной силы, верности глаза, виртуозности рук рабочего» (Маркс). В большей мере чем деньги, прилив или отлив искусного рабочего люда оживлял или губил старые и зарождал новые отрасли промышленности.

Еще недавно Франция не останавливалась ни перед чем, чтобы выведать секреты новых производств и заманить к себе искусников-мастеров, а теперь в безумном ослеплении она сама выдавала своим соперникам тайны этой своей только что завоеванной гегемонии в царстве роскоши и моды, и вот в то время, как замирает шелест шелковых тканей, бархата, парчи на ткацких станках Лиона, Нима, Тура, Реймса, все сильней и сильней слышится шум тростильных машин и челноков на берегах Шельды и Рейна, Темзы и Шпрее.

Больше сотни тысяч беглецов осело на Британских островах. Из них большинство обосновалось в Лондоне. Пришельцам была оказана широкая помощь: парламент вотировал субсидию, значительные средства были собраны по общественным подпискам. Деньги не были брошены на ветер: нет такой отрасли промышленности в Англии, которая бы не зародилась или не окрепла под влиянием гугенотов.

Густыми колониями заселил ремесленный люд английскую столицу. В некоторых лондонских кварталах французская речь стала слышаться чаще английской. Шелкоткачи облюбовали северо-восточные кварталы Бэтнал Грин и Спиттальфильд. До наших дней район Клэркэнуэл к северу от Сити сохранил свои особенности квартала часовщиков, механиков, металлистов, ювелиров и граверов. Здесь будет жить и наш герой. Часть гугенотов поселилась у западной заставы Сити, кое-кому удалось открыть лавки среди дворцов знати на набережной — «Стрэнд» и наконец в самом Сити образовалась «маленькая Франция» — так звали гугенотскую колонию как раз в районе уже знакомой нам Ольд-Брод Стрит.

Потомком этих гугенотов-эмигрантов и является Антон Бессемер.

Мало знаем мы об Антоне Бессемере: всего несколько строк в своей автобиографии уделил Генри своему отцу.

Антон лишь детство провел в Лондоне. Когда ему было одиннадцать лет, родители его переселились в Голландию. Из него готовят инженера, и во время своего ученичества он участвует в установке первой паровой машины в Голландии на торфяниках у Гаарлема.

Двадцатиодного года Антон Бессемер попадает в Париж. Если верить автобиографии сына, он делает тут блестящую карьеру. Он — замечательный оптик, за выдающиеся усовершенствования в микроскопе его избирают в члены Академии наук, а ему всего только двадцать шесть лет.

Одновременно с этим он работает на парижском Монетном дворе и производит тут переворот в технике медальерного искусства своим изобретением станка, автоматически вырезающего стальной штамп для чеканки медалей со значительно увеличенной модели.

Но семейная традиция повидимому сильно преувеличила действительные черты несомненно способного механика и гравера. История микроскопа не сохранила имени Антона Бессемера, а списки членов парижской Академии наук от ее основания до момента ее ликвидации Конвентом в 1793 году также не включают имени Антона Бессемера. А что касается станка для вырезания медалей и штампов, то был он изобретен немцами, может быть лет за семьдесят до появления Антона Бессемера в Париже. Уже московский царь Петр подарил такой станок французскому правительству. И сам Антон Бессемер мог бы легко найти детальные изображения подобного станка в десятом томе «Альбома чертежей и рисунков», к знаменитой Даламберовской энциклопедии, вышедшей еще в 1772 году, т. е. тогда еще, когда Антон Бессемер пребывал на голландских торфяниках при паровой машине, или может быть даже в Лондоне, где по юности лет, вероятно, вообще еще никакими научными и техническими проблемами не занимался.

Сэр Генри Бессемер очевидно что-то перепутал, он, впрочем, как мы далее увидим не раз еще будет путать в своих старческих автобиографических записях.

Как бы то ни было, если и не академик, а всего лишь механик при Академии и Монетном дворе, Антон Бессемер устроился в Париже повидимому недурно и намеревался прочно обосноваться в своем новом отечестве. В окрестностях Парижа было куплено небольшое имение. Был повидимому сколочен и кое-какой капиталец.

Однако, довольно неожиданно благополучию этому пришел конец. Пришел он с 1789 годом, когда затрещало и стало рушиться гнилое здание старого порядка. С каждым днем события завивались все --">