Феликс Михайлович Козловский - 'Третий' выходит на связь

человек.

Это удивило старика, и он медленно опустил топор.

- Мне нужно передохнуть и перевязать рану, - показал человек на почерневшие от крови и грязи бинты.

- Заходи в дом, - буркнул старик и пропустил путника вперед.

Человек вошел в переднюю и сразу же опустился на табурет. Старик сел на скамью напротив его, сурово поглядывал из-под мохнатых бровей то на пришельца, то на топор, который все еще держал в руках.

- Раз я тебя впустил в дом, так и помогу чем могу, - сухо сказал старик. - Ксения, иди сюда.

Из второй половины вышла старуха, та, которая отворяла дверь.

- А у нас ничего нет, сами голодные сидим, - начала она.

- Найдется... - буркнул старик. - Приготовь воду, ему умыться надо.

Через час умытый, перевязанный белым крестьянским полотном, человек опять двинулся в путь.

Глава 2

Военный комендант города капитан Лизенгер плохо спал прошедшую ночь. Уже когда он был в постели, позвонили из Минска и сообщили, что завтра утром к нему прибудет самолетом офицер СД. Разъяснений по телефону не последовало. На его вопрос, какие материалы готовить и в каком часу встречать, в трубке тихо звякнуло, ее положили на рычаг.

Капитан Лизенгер был от природы добродушным человеком. В сорок лет он стал тучным, особенно после ранения под Москвой, откуда его и направили в тыл. Получив должность коменданта, Лизенгер надеялся отдохнуть и окрепнуть.

Ворочаясь с боку на бок, до самого утра он не сомкнул глаз. "Что за птица этот Хойтнер, - с тревогой думал он. - Что ему от меня надо? Наверное, снова русский самолет и... третий партизан. Не наверное, а точно: русский самолет и третий. Уже несколько раз звонили. А теперь, надо же... Гауптштурмфюрер СД. Он, Лизенгер, сделал что мог, а дальше уже пусть стараются другие. И почему комендант должен отвечать за всех? Вины он за собой не чувствует, но... Нет, но душа не напрасно ноет".

Утро выдалось серым, накрапывал мелкий дождик. Ненастная погода и бессонница действовали на капитана Лизенгера угнетающе, у него разболелась голова.

Наконец ему доложили, что гауптштурмфюрер СД Хойтнер прилетел и сейчас будет. "Надо собраться с духом, надо собраться с духом, - твердил он мысленно. - Быть спокойным и, чтобы ни спросили, доложить коротко, четко и ясно..."

Комендант сел за стол и начал нервно тереть руками вспотевший лоб.

К нему в кабинет быстро вошел моложавый офицер СД. Стройный, подвижный, в ладно сшитом черном мундире.

После приветствия эсэсовец, не предъявляя документов, сел на стул и начал в упор разглядывать то стоящего перед ним коменданта, то потолок его кабинета.

Капитан Лизенгер, вытянувшись по стойке "смирно" и наклонив голову вперед, ждал. Но гауптштурмфюрер молчал и продолжал смотреть на коменданта ничего не говорящим взглядом. Лизенгер решился начать разговор.

- Слушаю вас, - проговорил комендант.

На офицера это не подействовало. Он не спеша полез в карман, достал сигареты, чиркнул зажигалкой, прикурил. У коменданта засвербело в носу, не удержавшись, он чихнул.

- Так, так, - наконец начал гауптштурмфюрер СД. - И куда вы смотрите, капитан Лизенгер? Кому служите?

- Я...

- Молчать! - резко прервал его офицер СД. - Молчать и слушать меня! Я буду задавать вопросы, а вы - отвечать на них.

- Слушаюсь!

- Уже на исходе вторые сутки, как в районе вашего города разбился и сгорел русский санитарный самолет "ПО-2". Его сбили наши асы. В самолете, вы сами сообщили об этом, летели партизаны. Вам, господин капитан Лизенгер, было приказано захватить их! Верно?

- Так точно, господин гауптштурмфюрер.

- Так почему вы, Лизенгер, не выполнили распоряжение?

- ?!

- Отвечайте! Я вас спрашиваю. Молчите?

- Мне сообщили, что русский... горящий самолет летит в направлении нашего города и должен упасть. В нем партизаны, которых необходимо захватить. Я поднял гарнизон по тревоге. Самолет действительно упал. Мои солдаты успели вовремя. Самолет сгорел, двоих пленили, правда, мертвых. А откуда они летели и что за партизаны, мне не известно, господин гауптштурмфюрер.

- А вам ясно, - несколько повысил голос Хойтнер, - что случай с русским самолетом не простой, раз им интересуемся мы? Докладывайте подробней!

- Господин гауптштурмфюрер, летевшие на самолете партизаны сгорели, то есть один сгорел, а второго мы убили при попытке к бегству, он не сдавался в плен.

- Убили... Очень плохо, - заметил Хойтнер. - Дальше!

- Докладываю. У одного, того, не обгоревшего, на фуражке была красная ленточка партизана. Оба в --">