Н Скавронский - Очерки Москвы

«антинигилистического» романа «Марево», впоследствии редактор «Нивы»). Режиссировал Н. Л. Шаповалов. (У Шаповалова хранилось 15 рукописей А. Н. Островского. После смерти Шаповалова его брат отдал их в Румянцевский музей.) На репетициях бывали А. Н. Островский и А. Н. Плещеев. Некоторые спектакли кружка давались в Секретаревском театре, например, «Страшен сон, да милостив Бог», некоторые — в доме Шепелева на Швивой горке (сейчас больница имени Медсантруда).

Многочисленные связи с писателями, актерами, деятелями искусства дали А. С. Ушакову богатый материал для написания в 1894 году «Литературных и театральных воспоминаний».

В них упоминаются актеры императорских театров: С. П. Акимова (жившая, как пишет Ушаков, на Арбате, в приходе Троицы, в доме купца Патрикеева), С- В. Шумский, Л. П. Косицкая-Никулина, В. И.

Живокини, П. М. Садовский, Н. Н. Никифоров, К. Н. Полтавцев, Н. А. Вильде, Е. Н. Васильева, Г. Н. Федотова, Н. А. Никулина, А. И. Колосова, Д. Т. Ленский, И. В. Самарин, М. Н. Ермолова, петербургский актер В. В. Самойлов…

Литератора и актера Дмитрия Тимофеевича Ленского А. С. Ушаков встречал в библиотеке Купеческого собрания, членом-наблюдателем которого состоял: «…тот все свое время проводил в читальной комнате, помещавшейся вверху, — его также буквально каждый вечер можно было встретить там за журналом или газетой».

Любовь Павловна Косицкая-Никулина была замужем за товарищем Ушакова по Московскому коммерческому училищу Никулиным, «страсть которого к театру ярко обнаружилась еще в этой школе и который не особенно долгое время был актером императорских театров и играл небольшие роли на московской Малой сцене…».

С Провом Михайловичем Садовским Ушаков познакомился через купца С. С. Кошеверова (таких едоков и хлебосолов, как Кошеверов, немного осталось в Москве, замечает Ушаков), в чьей лавке и знаменитый актер, и великий драматург А. Н. Островский были завсегдатаями. Садовский навещал Ушакова на его даче в Петровском парке. Для бенефиса Садовского Ушаков написал и посвятил ему пьесу «Комиссионер» (которая, однако, не была поставлена).

О семье Щепкиных упоминает в одном из писем П. А. Ефремову И. К. Разумов. Речь идет о праздновании в Татьянин день 110-летия основания Московского университета: «Студенты, старые и настоящие, собирались, жалко только, по частям… Двести человек было в Собрании, где ораторствовал старый Погодин. Еще около сотни собирались у Дюсо. Наконец, полсотни молодежи под председательством Щепкиных, Михаила, Павла и Николая, собрались у Турина». «Ругали дворян», — сообщает Разумов. При этом произносились речи «о дворянской подлости».

Знакомство Ушакова с М. С. Щепкиным состоялось следующим образом. Переведя пьесу Бальзака «Мачеха», Ушаков отправился к Щепкину, чтобы предложить ее для предстоящего бенефиса великого актера:

«…Отправился к нему на Мещанскую, где он жил, сколько помню, в своем доме, поехал я часов около двух — в то время он обыкновенно приезжал с репетиции и обедал; приехал этот благодушный человек, принял меня; вхожу и объясняю, благодарит, просит оставить пьесу и потом совершенно неожиданно для меня спрашивает, как гоголевский Петух, которого он и играл в переделке из «Мертвых душ»:

— А вы обедали?

— Нет…

— Так милости просим.

Я, разумеется, конфужусь, отказываюсь, иду в переднюю, он меня провожает, — вижу, в соседней комнате накрыт большой стол приборов на четырнадцать, пятнадцать, и Михаил Семенович продолжает меня приглашать, но я отказываюсь, еще более конфужусь и ухожу».

«Вот до какой степени были развиты простота и гостеприимство у этого замечательного артиста и человека», — заключает Ушаков.

«Другой раз, — пишет он, — я встретился с Михаилом Семеновичем в Малом театре (мое кресло пришлось рядом с его, сколько помню, в третьем ряду) во время памятного спектакля, когда П. М. Садовский играл коронную роль Щепкина — Фамусова в «Горе от ума».

Вероятно, читатель ожидает передачи всевозможной критики игры Садовского со стороны Щепкина, и он даже, вероятно, останется не совсем доволен, когда услышит, что не только никакой критики, никаких придирок, никакого осуждения не услыхал я от знаменитого нашего артиста, но, напротив, встретил непритворное увлечение исполнением, хотя совершенно в другом роде, и Щепкин первый вызывал Садовского и громко аплодировал, и у него на глазах блестели слезы умиления; вот черты истинно великого артиста, --">