Николай Владимирович Губернаторов , Любовь Николаевна Аветисян , Виленин Григорьевич Пугаев , Григорий Тимофеевич Лобас - Скрытые лики войны. Документы, воспоминания, дневники

Воспоминания генерала Железникова Однажды я вернулся из расположения войск 11-й гвардейской армии генерала Баграмяна, которая, прорвав оборону немцев, успешно перешла в наступление на Брянск, и собирался доложить о своей поездке члену Военного совета фронта Льву Захаровичу Мехлису. И тут мой заместитель Василий Степанович Шамин докладывает мне, что в роту охраны пришли два пацана — немецкие диверсанты, — притащили парашюты и взрывчатку. За время войны я многое повидал, но такого еще не было. Не остыв от пребывания на передовой, еще возбужденный, спросил: «Где они?» «Завтракают», — ответил Василий Степанович. В столовой, куда мы вошли, толпились офицеры и солдаты. За столом сидели два подростка и аппетитно ели из тарелок кашу. Рядом стояли кружки с молоком и лежали подаренные ребятам гостинцы: трофейные плитки шоколада, конфеты, печенье. «Приятного аппетита, — пожелал я. — Давайте знакомиться. Я — генерал Железников. Кто из вас товарищ Кругликов, а кто товарищ Маренков?»

Они встали и, безотрывно уставившись на погоны, тихо назвали себя. Чтобы они смогли преодолеть смущение, я сказал повару: «Меня накормишь? Давай и мне каши, я ведь еще не завтракал». Слово за слово, и мы разговорились. «Где же вы приземлились? — спросил я. — Не страшно было?» Отвечают: «Ночь, страшно, нас вытолкнул немец из люка самолета. А приземлились на окраине городка. Дождались утра, пошли в городок, встретили девочек — они в школу шли. Мы спросили, где воинская часть или милиция. Они рассказали, как найти военных, ну, мы пришли сюда и все рассказали».

Я смотрю на них, лица хоть и упитанные, но глаза какие-то пугливые и одежда на них явно с чужого плеча, возможно с неживых уже красноармейцев.

Первое, что я сделал — вызвал старшину и приказал: «Пока Миша и Петя завтракают и отдыхают, приготовьте им баню. После бани переоденьте во все новое, чистое, подогнанное по росту обмундирование, подберите сапоги; не подберете — пошейте по размеру. А их одежду сожгите. Подумайте, где их разместить, поставьте на довольствие».

Из столовой я направился к себе, а по дороге попросил B. C. Шамина взять над ребятами шефство и устроить в ближайшую школу. В кабинете уже была готова докладная в Москву, в Главное управление контрразведки «Смерш» и спецсообщение в ГКО И. В. Сталину. Взяв эти документы с собой, я отправился к члену Военного совета Мехлису. Доложил ему об успешном наступлении 11-й гвардейской армии и положил на стол спецсообщение для Сталина. Прочитав его, Мехлис сразу уяснил: суть сообщения в том, что немцы пытаются любыми средствами затормозить наступление наших войск, нарушив их снабжение железнодорожным транспортом.

Во время нашего обмена мнениями раздался телефонный звонок аппарата ВЧ правительственной связи. Мехлис снял трубку, послушал и ответил: «Здравствуйте, товарищ Сталин!» Что Сталин говорил бывшему своему любимому помощнику, я не слышал. Но по ответам Мехлиса понял, что Сталин недоволен топтанием на месте войск фронта. Недовольство Сталина вызвала неспособность фронта прорвать оборону немцев, которую те возводили два года и которую возглавлял генерал Модель — «лев обороны», как его называли сами немцы.

В ответ Мехлис оправдывался, как всегда ссылаясь на плохую работу штаба и на неумелое его руководство войсками фронта. «Зато армия Баграмяна, — докладывал Мехлис, — сегодня прорвала оборону и уже продвинулась вперед на двадцать километров». Видимо, Сталин спросил, что еще нового.

Мехлис ответил: «Вот тут докладывает мне Железников, начальник «Смерша». Они арестовали двух диверсантов-подростков, которые по заданию немцев должны взрывать паровозы. Учитывая, что в тылы фронтов заброшено 29 таких диверсантов, это создает опасность нашим коммуникациям. Немцы явно стремятся нарушить снабжение наших войск по железным дорогам».

Мехлис отстранил от уха трубку так, чтобы я мог слышать реакцию Сталина. Я услышал медленный, с акцентом голос: «Значит, арестовали! Кого? Детей! Им учиться надо, а не в тюрьме сидеть. Выучатся — порушенное хозяйство будут восстанавливать. Соберите их всех и отправьте в ремесленное училище. А об опасности нашим коммуникациям доложить в ГКО». Сталин попрощался, а Мехлис трепетно, даже, как мне показалось, с удовольствием все еще держал перед собой телефонную трубку.

Мы направили в Москву донесения и вскоре Главное управление контрразведки «Смерш» разослало всем своим --">