Геннадий Мартович Прашкевич - Брэдбери

1890 году, так что Рей по праву считал себя стопроцентным американцем.

У Рея были братья, двое близнецов — Леонард-младший и Сэмюэл.

Они родились в 1916 году, но через два года Сэм умер от испанки.

Этот страшный вирус свирепствовал в начале XX века во всем мире, лечить его не умели. В своей книге Сэм Уэллер, один из биографов писателя, замечает, что семья Брэдбери была так бедна, что могилку малыша просто отметили камнями…

В 1918 году испанка унесла жизнь и деда Рея — Сэмюэла.

Мобилизованный в армию, он умер во Франции, где и был похоронен.

Недолгой оказалась и жизнь Элизабет, младшей сестры писателя. Она родилась в 1926 году и прожила, как и братик Сэм, всего два года. Через много лет первую книжку своих стихов «Когда слоны последний раз во дворике цвели» («When Elephants Last in the Dooryard Bloomed», 1973) Рей Брэдбери предварил печальным и трогательным посвящением: «Эта книга — в память о моей бабушке Минни Дэвис Брэдбери, и моем деде Сэмюэле Хинкстоне Брэдбери, и моем брате Сэмюэле, и сестре Элизабет. Все они давно-давно умерли, но я по сей день их помню».

Напуганная всеми этими смертями мать не спускала с мальчика глаз.

Уходя по делам, она привязывала Рея бечевкой к яблоне, чтобы он никуда не уполз. Кормила его из бутылочки с соской до семи лет, пока взбешенный этим отец не разбил бутылочку на глазах у сына. Видимо, то, что Рей родился переношенным (мать носила его почти десять месяцев), как-то сказалось на его характере — он рос неспокойным и чрезмерно впечатлительным. Все увиденное и услышанное воспринимал гораздо острее, чем другие. Даже цветовая гамма казалась ему более яркой.

Однажды (ему было два года) он услышал радио.

Услышанное поразило его необыкновенно. «Это были голоса, — вспоминал он впоследствии. — Невидимые, но настоящие человеческие голоса. Но кто их издавал? Откуда они пришли?»

И добавлял: «Теперь я понимаю — из будущего».

3

Близорукий очкарик, худой, длинный, неловкий, стеснительный, глаза всегда на мокром месте — таким был в детстве Рей Брэдбери.

Он мог расплакаться над увлекшей его книжкой, обливался слезами на киносеансах, пугался всего неизвестного, необъяснимого и в то же время со странным упорством тянулся ко всему непонятному

Сэм Уэллер, биограф Рея Брэдбери, приводил слова писателя о своей феноменальной памяти: «Я хорошо помню обрезание пуповины, помню, как в первый раз сосал материнскую грудь… Кошмары, обыкновенно подстерегающие новорожденного, занесены в мою мысленную шпаргалку практически с первых недель жизни… Знаю, знаю, что это невозможно, большинство людей ничего такого не помнят, не могут помнить, ведь психологи утверждают, что дети обычно рождаются не вполне развитыми, только через несколько дней приобретая способность видеть и слышать… Но я-то видел! Я слышал!»3

Брэдбери утверждал, что помнил первый в его жизни снегопад.

Еще он помнил, как его, трехлетнего, водили в кино — в феврале 1924 года.

Показывали немой фильм «Горбун собора Парижской Богоматери» (по роману Виктора Гюго) с Лоном Чейни (1883-1930) в главной роли, и этот страшный горбун навсегда врезался в память мальчика. «Каким-то удивительным образом он буквально вошел в мое маленькое тело, — позднее рассказывал Брэдбери журналистам. — Трудно поверить, но я действительно ощущал себя горбуном».

Может, в этом кроется секрет необыкновенной достоверности того, о чем писал Рей Брэдбери. Он всегда (или почти всегда) умел находить слова — простые и в то же время отличающиеся от тех, что звучат вокруг нас на улице, дома, в офисах.

Да и странно, если бы это было не так.

Ведь в своих лучших книгах Рей Брэдбери всегда писал о себе, об увиденном именно им самим; он писал о своей жизни.

«…Вилл в который раз подумал, что Джим напоминает ему одного почти забытого старого пса. Каждый год этот пес, который месяцами вел себя примерно, вдруг убегал куда-то и пропадал по нескольку дней, после чего возвращался, хромая, облепленный репьем, тощий, пахнущий свалками и болотом; всласть повалявшись в грязных корытах и вонючем мусоре, он трусил домой с потешной ухмылкой на морде. Вернувшись, пес опять вел безупречную жизнь, был образцом благонравия, чтобы спустя какое-то время вновь исчезнуть…»4

Зачем такое придумывать?

Это достаточно раз увидеть.

4

Тихий Уокиган нравился Рею.

Рядом проходила железная дорога, соединявшая Чикаго и Милуоки.

Один за другим катили по широкому шоссе тяжелые --">