Тимоти Колтон - Ельцин

Тимоти Колтон ЕЛЬЦИН

…Главное дело своей жизни я сделал. Россия уже никогда не вернется в прошлое, Россия всегда теперь будет двигаться только вперед.

Б. Н. Ельцин

Посвящается Сэмюэлу П. Хантингтону

Вступление Парадоксальный герой

В пятницу 31 декабря 1999 года, в полдень по московскому времени, накануне Нового года, в преддверии нового века и нового тысячелетия из президентского кабинета прозвучали удивительные слова. Телевидение транслировало их по всей России — от Балтийского моря, где солнце только что поднялось над горизонтом, до Берингова пролива, где оно недавно село. Борис Ельцин в темно-сером костюме с серебристым галстуком на фоне украшенной новогодней елки записал свое обращение еще утром. Хриплым голосом он сообщил, что уходит в отставку за семь месяцев до истечения срока своего президентства и передает власть премьер-министру Владимиру Путину, который будет временно исполнять обязанности президента, пока это решение не будет на выборах подтверждено избирателями. Когда краткий ролик вышел в эфир, президентский кабинет, все атрибуты власти и «ядерный чемоданчик» уже перешли к Путину, а Ельцин поднимал бокалы на прощальном обеде^[1].

Большинство зрителей в этот момент не могли не вспомнить трансляцию из Кремля, которая была показана восемью годами раньше, в 19.00 25 декабря 1991 года, когда западный мир отмечал Рождество^[2]. Тогда объявил о своем уходе с поста президента Советского Союза Михаил Горбачев, некогда решительно положивший конец холодной войне и железному занавесу, а затем увязнувший в нерешительных попытках реформировать коммунизм. Он с явной неохотой признал окончательный распад когда-то могучего государства и отрекся в пользу того самого человека, который станет звездой шоу 1999 года.

Кажется почти сверхъестественным то, как много общего было у победителя и побежденного, у Ельцина и Горбачева… Оба родились в 1931 году с разницей в 29 дней: Ельцин — 1 февраля, Горбачев — 2 марта. У обоих семьи жили в сельской глубинке и занимали весьма скромное положение в обществе. Ельцин родился в предгорьях Урала, почти в Сибири, Горбачев — на Кавказском перешейке, между Каспийским и Черным морями, их детство пришлось на годы, когда крестьяне жили впроголодь и страдали под гнетом коммунистического режима. Тем не менее, став взрослыми, Ельцин и Горбачев пошли на службу режиму и выдвинулись в самое ядро элиты, став аппаратчиками, то есть функционерами административной машины Коммунистической партии Советского Союза^[3]. А в 1980-х они приложили все усилия к тому, чтобы реформировать эту машину: Горбачев, занимавший пост Генерального секретаря ЦК КПСС, пригласил Ельцина на руководящую должность в Москве именно с этой целью. Как ни странно, после всего этого в 1991 году они оказались по разные стороны баррикад. Их взаимная неприязнь сохранялась 16 лет, вплоть до смерти Ельцина.

В 1999 году Ельцин начал свою знаковую речь на радостной ноте. Он с гордостью отметил вполне конституционную передачу власти и достижения в области политических, экономических и культурных свобод в бытность его на посту главы государства, столь противоречащие многовековым традициям несвободы. Успехи прокремлевских кандидатов на парламентских выборах позволяли ему быть уверенным в том, что можно удалиться на покой: «…Главное дело своей жизни я сделал. Россия уже никогда не вернется в прошлое, Россия всегда теперь будет двигаться только вперед»^[4].

Затем Ельцин изменил тон и сделал ход, нетипичный для политика: он признал свои ошибки и принес извинения народу:

Сегодня, в этот необыкновенно важный для меня день, хочу сказать чуть больше личных своих слов, чем говорю обычно. Я хочу попросить у вас прощения. За то, что многие наши с вами мечты не сбылись. И то, что нам казалось просто, оказалось мучительно тяжело. Я прошу прощения за то, что не оправдал надежд тех людей, которые верили, что мы одним рывком, одним махом сможем перепрыгнуть из серого, застойного тоталитарного прошлого в светлое, богатое, цивилизованное будущее. Я сам в это верил: казалось, одним рывком — и все одолеем.

Одним рывком не получилось. В чем-то я оказался слишком наивным. Где-то проблемы оказались слишком сложными. Мы продирались вперед через ошибки, через

--">