Библиотека knigago >> Документальная литература >> Биографии и Мемуары >> Дочь философа Шпета в фильме Елены Якович. Полная версия воспоминаний Марины Густавовны Шторх


СЛУЧАЙНЫЙ КОММЕНТАРИЙ

# 889, книга: Инсомния-3 (СИ)
автор: Вова Бо

"Инсомния-3 (СИ)" — третья книга в захватывающей фэнтезийной серии Вовы Бо, которая отличается захватывающим сюжетом, хорошо проработанными персонажами и ярким воображением. Главный герой, Даниил, продолжает свое путешествие через таинственный и опасный мир Инсомнии. Он сталкивается с новыми испытаниями, встречает новых союзников и врагов и раскрывает больше секретов о своем собственном прошлом и происхождении. Повествование в "Инсомнии-3" динамичное и увлекательное. Бо...

Елена Якович - Дочь философа Шпета в фильме Елены Якович. Полная версия воспоминаний Марины Густавовны Шторх

Дочь философа Шпета в фильме Елены Якович. Полная версия воспоминаний Марины Густавовны Шторх
Книга - Дочь философа Шпета в фильме Елены Якович. Полная версия воспоминаний Марины Густавовны Шторх.  Елена Якович  - прочитать полностью в библиотеке КнигаГо
Название:
Дочь философа Шпета в фильме Елены Якович. Полная версия воспоминаний Марины Густавовны Шторх
Елена Якович

Жанр:

Биографии и Мемуары

Изадано в серии:

, corpus [вне подсерий] #294

Издательство:

АСТ, Corpus

Год издания:

ISBN:

978-5-17-079813-1

Отзывы:

Комментировать

Рейтинг:

Поделись книгой с друзьями!

Помощь сайту: донат на оплату сервера

Краткое содержание книги "Дочь философа Шпета в фильме Елены Якович. Полная версия воспоминаний Марины Густавовны Шторх"

В 1922 году, когда из России были изгнаны лучшие ее умы, выдающийся русский философ Густав Шпет отказался покинуть страну на так называемом «философским пароходе». В 1937-м он поплатился за это жизнью. Его младшая дочь Марина родилась в 1916-м. На ее долю выпали все тяготы эпохи, но два десятилетия рядом с отцом она вспоминает как праздник. Ученик Гуссерля, блестящий мыслитель, эрудит и неподражаемый собеседник, Шпет дружил с Андреем Белым, Качаловым, Москвиным, Балтрушайтисом, Щусевым, Пильняком, в доме собирался цвет интеллигенции. Эта книга не просто воспоминания, а никогда не прекращающийся диалог дочери с отцом, расстрелянным, когда ей был двадцать один год. В ее рассказе проходит жизнь нескольких поколений семьи, где среди предков были Гучковы, Зилоти, Рахманиновы, а среди родственников Екатерина Максимова и Борис Пастернак. Режиссер Елена Якович, автор фильмов об Иосифе Бродском, Василии Гроссмане, Сергее Довлатове, создала эту книгу по своему фильму «Дочь философа Шпета» и тридцатичасовой записи бесед с 96-летней Мариной Густавовной Шторх, чья удивительная память и богатейший архив писем и фотографий сохранили в подробностях эту уникальную часть истории ХХ века.

Читаем онлайн "Дочь философа Шпета в фильме Елены Якович. Полная версия воспоминаний Марины Густавовны Шторх" (ознакомительный отрывок). [Страница - 2]

интеллект из России. И о том, как он сопротивлялся доступными лишь ему, интеллекту, способами.

В том числе – памятью культуры.


Елена Якович

Слова благодарности

Эта книга была бы невозможна без благожелательной поддержки семьи Марины Густавовны Шторх:

Натальи Рудановской, Елены Орловской, Кати Марголис, Ани Марголис, Леонида Марголиса;

Елены Владимировны Пастернак и Петра Пастернака.


Особая благодарность:

Николаю Серебренникову, автору книги «Шпет в Сибири. Ссылка и гибель», и Ольге Геннадьевне Мазаевой, заведующей кафедрой философии и логики Томского государственного университета;

Марии Реформатской – за материалы по истории Алферовской гимназии;

Наталье Грамолиной, Наталье Поленовой, музею-заповеднику «Поленово», где я впервые увидела Марину Густавовну.


Благодарю за помощь:

Александра Крюкова, Золика Мильмана, Александра Минаева, Владимира Макарихина, Виктора Мучника, Марину Пономареву;

Красноярский краеведческий музей;

Енисейский краеведческий музей;

Мемориальный музей «Следственная тюрьма НКВД» в Томске.


Выражаю признательность каналу «Культура» и лично Сергею Леонидовичу Шумакову, Наталье Борисовне Приходько. Без их поддержки фильм «Дочь философа Шпета» не состоялся бы.


И конечно, благодарю Варю Горностаеву и Иру Кузнецову за то, что настояли на книге.


Елена Якович

Дочь философа Шпета

Проснулась улица. Глядит, усталая

Глазами хмурыми немых окон

На лица сонные, от стужи алые,

Что гонят думами упорный сон.

Покрыты инеем деревья черные, —

Следом таинственным забав ночных,

В парче сияющей стоят минорные,

Как будто мертвые среди живых.

Мелькает серое пальто измятое,

Фуражка с венчиком, унылый лик

И руки красные, к ушам прижатые,

И черный фартучек со связкой книг.

Проснулась улица. Глядит, угрюмая

Глазами хмурыми немых окон.

Уснуть, забыться бы с отрадной думою,

Что жизнь нам грезится, а это – сон!

Эти стихи пятнадцатилетняя Марина Цветаева написала в 1908 году в альбом моей маме Наташе Гучковой, когда они обе учились в Алферовской гимназии. Там, в Алферовской гимназии, приблизительно в это же время мама встретила моего папу – молодого философа Густава Шпета.

В 1920 году Юргис Балтрушайтис, один из его ближайших друзей, поэт, который стал представителем, а потом и первым послом независимой Литвы в Москве, предложил сделать для всей семьи Шпета литовские паспорта, чтобы мы могли спокойно и законно выехать за границу. Папа отказался. Он считал, что нельзя бросать свою страну, когда она в беде.

В 1922 году был организован под эгидой Ленина так называемый «философский пароход», чтобы отправить часть наших русских ученых за границу, потому что им здесь не место, в Советской России. Отец был в этом списке вместе с Бердяевым, Трубецким, Франком и другими, составившими цвет отечественной философии. Но папа обратился к Луначарскому, которого знал с юности, с просьбой вычеркнуть его из списка, так как эмигрировать он не хочет и это его принципиальная позиция. Что Луначарский и сделал, на его горе.

15 марта 1935 года папу арестовали.

В этот день моя жизнь переломилась пополам.

1

Очень сложный двадцатый век. Я его ощущала как лоскутное одеяло – то получше, то похуже; то посытнее, то очень голодно; то мирно, то война.

Я родилась в 1916 году, я прожила почти век.

«Война» и «голод» – одни из первых слов, которые я осознала.

В моем детстве «война» значила только Первая мировая, про гражданскую у нас в доме как-то не говорили. На Первой мировой сгинул любимый мамин младший брат Володя, это я потом поняла, что он был в Белой армии, пути возврата ему были заказаны, и он уехал в Германию.

Знаю от мамы, что в послереволюционные годы в Москве был самый настоящий голод, где-то с восемнадцатого по двадцать первый. Ощущения голода я не помню. Но помню, как мы сидим все вместе в столовой и вдруг кто-то из взрослых говорит: «Уж лучше пить чай с солью, чем совсем без сахара». Я удивилась: как так можно, с солью пить чай? Уж лучше совсем без…

Еще взрослые часто говорили «мирное время». Про царскую --">

Оставить комментарий:


Ваш e-mail является приватным и не будет опубликован в комментарии.