Сергей Николаевич Есин - Выбраные места из дневника 2002 года

Ореханова принесла мне подписать письмо, которое вроде бы составил В. Г. Распутин в защиту театра. Это обращение к президенту; суть его в том, что мы уже видели, как после подобных подготовок отобрали симфонический оркестр России у Е. Светланова и Большой театр у В. Васильева. Именно поэтому мы не обращаемся к министру культуры. Т. В. Доронина полагает, что это начинается подготовка. Письмо уже подписали В. Розов, В. Распутин, обещал подписать Ф. Ф. Кузнецов, Н. Н. Скатов, директор Пушкинского дома и директор бывшей Ленинки. И мы еще говорим о каком-то плюрализме. Убеждаюсь, как много в нашей культуре делается, чтобы отогнать русскую культуру от центра, развеять ее. Как еще держат и терпят меня? Надо тоже ждать налета. Может быть, кампания уже началась?

23 января, среда. Ночью, в три часа, на станции Беломорканал к нам подсадили какого-то сравнительно молодого мужика. На улице, видимо, жуткий холод, от его тулупа так и пыхало въевшимся холодом. Он быстро устроился, но я уже заснуть не смог, принял снотворное и пошел в коридор читать роман Саши Проханова. Практически это его первый роман, который я читаю после большого перерыва. Уже к середине мне показалось, что это скорее памфлет, потому что все движется по живому руслу сегодняшней истории. Пока прочел о времени Ельцина, о появлении некоего Избранника, в котором угадывается, вернее, ясно просматривается Путин. В романе Избранник выступает как явный ставленник крупных чинов КГБ, сохранивших в новых условиях свои связи и ощущение себя как некой масонской ложи. Они ставят власть, но одновременно все они теперь находятся при крупных магнатах и как бы ими управляют. По крайней мере, в материальном смысле они, все эти генералы и полковники, неплохо устроились. Это мир “мерседесов”, компьютерных залов, нарядных гостиных, охот и правительственных приемов. Сейчас они заняты тем, как бы скомпрометировать Генерального прокурора. Опять явно угадывается Скуратов, а вся сцена очень по аранжировке знакома. Большой это пишет писатель? Большой, такой энергетики больше нет ни у кого из пишущих сегодня. Мне кажется, что всё это слишком определенно, без случайностей, слишком логично вылеплено, слишком рассудочно, с какой-то нерусской логикой отысканы причинно-следственные связи. Заметна Сашина любовь к КГБ, к разведке, к таинственности, к миру сильных сего, к их машинам, к их образу жизни, приемам, шампанскому, охотам. Но показатель мощи писателя — его стиль. Всем нам рядом с Прохановым надо заткнуться. Под Томаса Манна, под Фолкнера, под Солженицына, под Пруста мы можем писать, а под Проханова — нет, не сможем. Иногда он достигает необыкновенного гротеска. Это описание празднования дня рождения дочери президента Татьяны в Кремлевском дворце и явление туда в плаще президента, и прием в зале “Россия”, когда всех гостей он видит в виде животных и частей человеческого тела. Виртуоз. Очень сильно и всерьез Саша взялся здесь и за еврейскую тему. Всерьез, как никто и никогда за последнее время. “Русская Хазария”. Вот она, вторая еврейская революция. Продолжаю читать.

24 января, четверг. Кстати, как я уже писал, с большим мужеством Проханов ведет библейскую тему в своем романе. Ряд вполне реальных действующих лиц узнаваем, они выступают под своими псевдонимами, но есть и просто инвективы. Например, Владимир Познер, бегущий с американским флажком в зубах по коридорам Останкино. Недостаток романа в слишком близком следовании за канвой жизни, и чем ближе эта канва к сегодняшнему дню, тем менее интересно. Пока две лучшие сцены романа — это все, что связано с домом возле “Ударника”, на крыше которого светящаяся аргоном бабочка, и пир победителей в Кремле. Последняя сцена мне напоминает пир Трехмалиона у Петрония. Но и когда Проханов начинает переконструировать жизнь — отрезанная чеченцами голова генерала Шипуна, которую премьер-министр роняет на сцене, открывая коробку с вазой, это по сути довольно безвкусно и где-то уже было. Саша Проханов, как я заметил, внимательно смотрит мировой кинематограф. Голова — это старый символ. Сильное само по себе место — голова лошади в постели в “Крестном отце”.

…Нас всех порадовали. Я расцениваю это как новое достижение Германа Грефа. Не может быть неумным человек, так изысканно и аккуратно стригущий усы и бороду. Правительство объявило, что естественные монополии просили поднять тарифы на 60 процентов, а правительство, проявив немыслимое человеколюбие --">