Эльдар Александрович Рязанов - Четыре вечера с Владимиром Высоцким

увлечение актера, как хобби. Разумеется, я знал, что сочинение стихов и песен Владимир Семенович считал главным делом своей жизни. Но ради того чтобы показать сотням миллионов людей поющего Высоцкого, я прибегнул к этому приему. В сюжет об «актерской самодеятельности» требовались партнеры, ибо если бы мы рассказали только об одном участнике, всё расценили бы как «придыхание». Нужно было сложить эту страничку так, чтобы придирки оказались невозможными, чтобы в последнюю минуту (как это случалось прежде) сюжет не выдрали бы из программы. Мы подобрали Высоцкому очень достойную и талантливую компанию. Сначала поведали об увлечении живописью мхатовского артиста Юрия Богатырева и продемонстрировали его изысканные акварели. Потом представили Валентина Гафта с его хлесткими, известными на всю страну эпиграммами. И лишь после этого едали слово» Высоцкому. К сожалению, из одиннадцати имеющихся у нас песен было разрешено пустить в эфир только три, «наиболее безопасные». И даже они вызвали после передачи буквально шквал зрительских откликов, телеграмм, писем. И вот тогда я впервые подумал, что хорошо было бы сделать большую передачу о творчестве Высоцкого, объединив в рассказе его поэтические и актерские работы. Но в то время даже заикаться об этом было бессмысленно.

Прошло несколько лет. Осенью 1985-го (уже полгода наша страна шла новым курсом!) я пришел к одному из новых руководителей Гостелерадио и предложил сделать подробную биографическую передачу о Владимире Высоцком. На сей раз к моей затее отнеслись благожелательно, но перестройка еще только набирала темпы, многое (в оценках истории страны и деятелей культуры) оставалось неясным. И мне было сказано, что нужно проконсультироваться, посоветоваться «наверху». Короче, само телевидение решить вопрос о передаче не смогло, побоялось. Отвычка брать ответственность на себя въелась во все поры чиновничьего аппарата. Видели ли вы когда-нибудь рискующего бюрократа? У нас испокон века сложилась такая практика: за запрещение никогда никого не наказывали; снять, уволить, объявить выговор могли только за разрешение. Эта вечная оглядка «наверх» породила гигантское число недумающих, ретивых исполнителей, и здесь, как мне кажется, главная беда управления страной. Так было тогда, так осталось и сейчас. В то время для фильма «Забытая мелодия для флейты» я написал песенку о бюрократах. Начиналась она так:

Мы не пашем, не сеем, не строим…

Мы гордимся общественным строем.

Мы — бумажные, важные люди,

Мы и были, и есть мы, и будем.

Однако вернемся к Высоцкому. Какое-то смутное проклятие висело над его творчеством. Не вписывался он в привычные канцелярские схемы, в стереотипы чинуш: не то чтобы враг, но уж очень много напозволял себе.

Шло время. Я регулярно напоминал о своем намерении. И наконец, через год (1), в октябре 1986-го, мне «дали добро». Подумайте, целый год ушел неизвестно на что!

А за этот год произошел гигантский рывок — гласность ворвалась на страницы печати. Стирались белые пятна в нашей истории, возвращались народу имена оклеветанных деятелей государства, публиковались запрещенные прежде книги, выходили на экран арестованные ранее фильмы. Для многих это был год переоценок, пересмотра позиций, а для бюрократии, для аппарата это время казалось годом отступления, поисков мимикрии, попыток приспособиться к новому. Короче, мне позволили сделать передачу о Высоцком, но только одну серию продолжительностью в один час, максимум в один час пятнадцать минут. Я сразу же стал торговаться и вытребовал двухсерийную программу. А далее, окунувшись в материал, понял, что не смогу уложиться в две части, и стал действовать по принципу «дайте мне только палец, а я потом всю руку откушу». Так я и повел себя с телевидением, постепенно добился трех серий, а подготовил четыре и тем самым поставил Гостелерадио перед фактом.

Но пока я пробивал свой телефильм, театральный критик Наталья Крымова в редакции учебных программ (там все легче, так как это считалось телевизионной периферией) уже вовсю работала над собственной передачей о Высоцком. Узнав о том, что я добился разрешения, режиссер «Кинопанорамы» К.Маринина тоже зашевелилась. Она взяла съемку, сделанную нами для «Кинопанорамы», и дала ее почти без купюр, без дикторского текста, без объяснений, то есть так, как было снято. Эта передача — «В.Высоцкий. Монолог» — вышла в эфир в январе 1987 --">