Лидия Штерн - Как я свалила из Германии обратно в Россию

превратил в место свиданий, и меня это вполне устраивало. Я приходила сюда отдохнуть от коммунального стресса, а иногда и поработать в тишине.

Наша связь продолжалась уже полгода. Несколько раз я порывалась уйти, но в результате все равно оставалась с Олегом. Наверное, его спокойный и веселый нрав уравновешивал мой взрывной и импульсивный характер, своим легким отношением к жизни Самсонов успокаивал меня. Но и только…

Я вздохнула, подошла к гостиничному окну и отодвинула светло-серые, цвета питерского неба, шторы. Окна номера выходили во двор-колодец, сдавленный со всех сторон домами, мрачный и беспросветный.

«Как моя жизнь… – подумала я. – Все эти бессмысленные, пустые метания между коммуналкой, посредственным любовником и вечными поисками работы – участь мелкой рыбешки в аквариуме…» При этом я совершенно не ощущала себя как рыба в воде. Мне хотелось изменений, движения к чему-то большему, пусть даже это будет связано с риском.

«Главное не топтаться на месте», – думала я. Надо что-то предпринять. Что-то… Но что?

Внезапно меня осенила мысль: газеты… Там масса нужных объявлений…

На следующий день я купила пачку газет и, выпив чаю, стала подробно просматривать объявления. Парочку интересных обнаружила. При этом я чувствовала, что вошла в азарт, и чем непонятнее был смысл предложенного, тем больше это меня интриговало.

Из Законодательного собрания Ленобласти позвонил Самсонов – он уже во второй раз избирался в депутаты по своему округу. Я выслушала его любовные излияния и «окончательное решение», что от жены он не уйдет, потому как «она такого не переживет». Я чувствовала: новая, двойная, роль любовника и мужа доставляет Самсонову наслаждение, и в этом для меня было что-то противное. Олег сказал, что еще на парочку часов задержится, и добавил, что о-о-о-чень меня хочет и чтобы я его, разумеется, ждала.

Отгоняя грустные мысли, я продолжала исследовать газеты дальше. Одно из объявлений заинтересовало меня, и я решила сразу позвонить.

В телефоне звучал довольно приятный женский голос, да и предложение казалось на удивление перспективным. Условились о встрече здесь, в номере, чтобы все спокойно обсудить, разумеется, без свидетелей – лишний раз оправдываться перед Самсоновым мне было ни к чему. В конце концов, менять он ничего не собирался, лишь с удовольствием проводил со мной время, что не мешало ему требовать очистить номер, если вдруг в город приезжала жена. Тут уж он не церемонился.

Я чувствовала, что спонтанно придуманный план должен удаться. Странное ощущение правильности действий и подстегивало меня, и успокаивало одновременно.

Встреча с Тамарой (так звали посредницу из газеты) состоялась ровно в шесть часов вечера. Плотная, невысокого роста женщина лет тридцати пяти, по виду провинциалка (как потом выяснилось, родом из Челябинска), крепкой, тяжелой походкой вошла в комнату. Поступи этой соответствовала и деловитость: Тамара знала, чего хотела. Подбирая подходящий для Европы живой русский товар, она зарабатывала в среднем сто долларов в день…

– Ух, ты! – у меня перехватило дыхание…

– Я и не представляю, как можно жить на другие деньги! – парировала дородная женщина.

Позднее, когда я увидела напичканную дорогими вещами, увешанную и устланную коврами квартиру Тамары, мне захотелось смеяться и плакать одновременно. После обнаженной десятиметровки в питерской коммуналке это бесстыдное изобилие поражало.

Посредница угадала Анины мысли:

– Я обязана принимать своих гостей, как в Европе.

«Своих гостей или свой товар?» – Меня разобрал смех. Я чувствовала – здесь мне душно, это не мой мир. Но нужно было во что бы то ни стало изменить жизнь, и я промолчала.

Тем более что таким товаром была теперь и я сама.

Вернувшись в гостиничный номер, я с грустью подумала о сыне – он гостил у родственников в Архангельской области. Что будет с ним? Когда теперь мы увидимся? Но прервала себя и стала мысленно продвигаться к реализации своего плана. Чтобы убедить турагентство, занимающееся визами в Германию, что товар-де подходящий, мне необходимы были эротичные фотографии. И я уговорила дурака Самсонова принести фотоаппарат, чтобы сделать пару классных снимков на память.

Ничего не ведающий депутатик с присущей ему коммунистической страстью в делах эротики фотографировал, припевая: «Ну какая у меня девочка замечательная, а какие формы!» Много одежды не потребовалось: светлое белье, --">