Надежда Катаева-Лыткина - 145 дней после Парижа

ее угощали, а она потом приговаривала: «Я была КВД (НКВД), кушала кидорки (помидорки)».
Дом стоял «лицом» к железной дороге, близко от нее. Бревенчатый, большой, вытянутый по фасаду, с двумя остекленными верандами по бокам, с двумя отдельными входами и сенями, с трехстворчатыми окнами двойных рам, с общей просторной гостиной, в ней был камин, стояли большой овальный стол, буфет и диван (буфет-свидетель и посейчас там). Голландские печи, паркетные полы. Холодная уборная во дворе.
На громадном участке шумели сосны (об этих соснах и знала Цветаева в Париже). Дорожек не было — все устилал мягкий ковер хвои. Среди сосен был турник, висели качели, костыли их, вросшие в стволы, торчат и по сей день. Были там и гимнастические кольца.
Был колодец с прозрачной целебной водой. Летние душевые кабинки. Насос качал воду из колодца только к домику коменданта. На дачу воду носили ведрами.
Безумно жарким летом 1939 года в Болшево совместно жили Эфрон-Цветаева и Клепинины с подругой их семьи Эмилией Литауэр. Марина по приезде еще иногда продолжала вести свой дневник. Писать письма. (Со временем будут опубликованы ее собственные свидетельства о событиях в Болшево.) Дочь Клепининых, Софья Николаевна, в ту пору ей было 12 лет, рассказала мне: «Жили мы на станции Болшево на «улице» с дурацким названием «Новый быт», дом 4/33 (ныне ул. Свердлова, д. № 15). Это был бревенчатый, нелепо вытянутый в длину дом в глубине участка, никак не обработанного, просто огороженного забором... Гостиная и кухня были общими. Мои родители и семья Цветаевой были знакомы еще в Париже. Приехали мы в Советский Союз почти одновременно. Мы провели на даче зиму 1938/39 года... Хлынувшие в конце 1939 года события, которые оставили меня сиротой и изгоем, заслонили в моей душе очень многое.
Я дружила с Муром (Георгием), сыном Марины Ивановны... Нам было трудно в чужой среде. Деревенские ребятишки дразнили нас, необычно одетых. Поэтому почти вся наша жизнь проходила на участке, либо в гостиной, которая днем была в нашем распоряжении».
Совместность этих семей не случайна. Чета Клепининых, их подруга Эмилия Литауэр и муж Цветаевой — Сергей Эфрон — были разведчиками Коминтерна, а затем и службы Госбезопасности.
Парижская газета «Последние новости» (№ 6056, 1937 г.) поместила материал: «Исчезновение генерала Е. К. Миллера. Обыск в «Союзе друзей Советской Родины». Бегство С. Я. Эфрона. Допрос М. И. Цветаевой в сюртэ». Газета писала: «...обыск в «Союзе друзей Советской Родины» связан с дознанием по делу об убийстве Игнатия Рейсса. Прямого отношения к делу об исчезновении генерала Миллера эта полицейская операция не имеет. Однако оба преступления совершены агентами ГПУ, по указанию Москвы. Результаты обыска на ул. Бюсси могут обогатить следствие новыми ценными данными». И ниже: «В течение последних дней в Париже распространились слухи, что вслед за таинственным отъездом Н. Н. и Н. А. Клепининых покинул Париж также и б. евразиец С. Я. Эфрон, перешедший несколько лет тому назад на советскую платформу и вступивший в Союз Возвращения». Клепинины и Эфрон бежали из Франции, когда стало известно о гибели И. Рейсса, под чужими фамилиями: Клепинины — Львовы, Эфрон — Андреев.
Участвовали в разведывательной работе и их старшие дети: Алексей Васильевич Сеземан, приехавший в Москву в 1936 году (сын Клепининой от первого брака), и Ариадна Эфрон — дочь Цветаевой — приехала 18 марта 1937 года.
Постоянная совместность этих семей была обусловлена всем ходом событий. В Париже семьи дружили уже с 1926–27 гг. После трагических событий похода белой армии против революционной России вместе они испили горькую чашу на мучительном пути переоценок. Пути поиска искупления. Места жительства под Парижем (так уж получилось) меняли почти одновременно и жили всегда рядом.
Первоначально их переоценки шли в русле евразийства. Исподволь Клепинин и Эфрон были втянуты в литературную, а затем идеологическую борьбу против недругов новой советской России, а затем — в разведку — сначала по линии Коминтерна во спасение встающей из пепла России, затем гибнущей Испании (тогда и Пикассо стал коммунистом) и потом уже — логично — включились в борьбу против конкретных персональных врагов Родины уже по линии Госбезопасности.
Сергей Эфрон формировал интербригады в Испанию. (Интербригадовцы тоже были втянуты в разведку.) Участвовал он также и в наблюдениях за Троцким, его сыном Седовым, в похищении генерала Миллера, а затем в --">