Алексей Николаевич Варламов - Шукшин

какой-то странный человек. Я пытаюсь по рассказам восстановить его характер и не могу — очень противоречивый характер. А может, не было еще никакого характера — он был совсем молодой, когда его “взяли” — двадцать два года».

В этом же наброске рассказывается о том, как родители поженились: «Мать моя вышла за него “убегом”. Собрала в узелок рубашонки, какие были, платьишки — и айда! Ночью увез, на санях. А потом — ничего: сыграли свадьбу, всё честь по чести. Просто мамины родители хотели немного покуражиться — не отдавали девку».

Сохранились и воспоминания очевидцев той деревенской свадьбы.

«Помню, как они приехали прощаться к матери, — рассказывала знакомая Марии Сергеевны Анастасия Егоровна Даньшина. — Как они в ноги падали. Прощаться они приехали на телеге… Отец с матерью вышли на улицу, они хлоп им в колени, а мать говорит: “Да ладно, не падайте уж, выбрала — живите”».

По-своему вспоминала эту историю тетка Шукшина по отцовской линии Анна Леонтьевна Кибякова:

«Как-то пришел Макарка с вечёрок и маме говорит: “Мам, я женюсь”. Мама посмотрела на него. Здоровый вырос, хоть и шестнадцать лет ему.

— Ну и женись. А к кому сватов-то засылать?

А он как обухом по голове:

— К Марии Поповой.

И мама в слезы:

— Что ты, сынок, возьми другую девку. Вон сколько их в деревне.

Макар придавил угол стола кулаком и твердо сказал:

— Не разрешите жениться на ней, ни на ком не женюсь.

Свадьбу не помню. Дом наш крестовый на Верхних дикарях. Тятя и мама молодым выделили под избу амбар. Из него построили домик. В нем-то Вася и родился…»

Причина, по которой родители Макара были не рады его выбору, не вполне ясна, но изначальный разлад между двумя семьями, Шукшиными и Поповыми, которые за полвека до этого, согласно новейшим разысканиям, практически из одной деревни переселились на Алтай, — факт, и этот факт в биографии Василия Макаровича многое определил.

«Макар Леонтьевич жил с Марией Сергеевной дружно. Любил Васю и Наташу… С Маней Поповой Макар познакомился в Сростках, хотя они жили в разных концах этого села», — рассказывал дядя Шукшина, родной брат его отца Андрей Леонтьевич Шукшин.

А вот — записи Василия Макаровича к «Любавиным»:

«А потом жили неважно.

Отец был на редкость неразговорчивый. Он мог молчать целыми днями. И неласковый был, не ласкал жену. Другие ласкали, а он нет. Мама плакала. Я, когда подрос и начитался книг, один раз хотел доказать ей, что не в этом же дело — не в ласках. Она рассердилась:

— Такой же, наверное, будешь… Не из породы, а в породушку».

Поразительно точные слова, также очень многое в характере и судьбе Шукшина объясняющие. Особенно в том, что касалось его отношений с женщинами.

«Работать отец умел и любил. По-моему, он только этим и жил — работой. Уезжал на пашню и жил там неделями безвыездно. А когда к нему приезжала мама, он был недоволен.

— Макар, вон баба твоя едет, — говорили ему.

— Ну и что теперь?

— Я ехала к нему, как к доброму, — рассказывала мама. — Все едут, и я еду — жена ведь, не кто-нибудь. А он увидит меня, возьмет топор и пойдет в согру дрова рубить. Разве не обидно? Дура была молодая: надо было уйти от него.

И всегда она мне так рассказывала об отце. А я почему-то любил его».

ПРИЗНАЮ СЕБЯ ВИНОВНЫМ

Эта сыновья любовь есть самое главное, самое сокровенное и таинственное в Шукшине. Без нее, вне ее он не может быть понят ни в одной своей строке, ни в одном кадре, ни в одном поступке, хоть и горькая это была любовь — любовь, творимая в воспоминание, в покаяние, в ненависть и жажду мести, ибо отца своего Василий Макарович знал только по рассказам. В тот год, когда Макару Леонтьевичу Шукшину исполнился 21 год, его расстреляли в числе других участников «антиколхозного заговора», раскрытого в Сростках. История эта во многих книгах и особенно в журналистских статьях, посвященных Шукшину, обросла деталями романическими: из ревности кто-то оклеветал его отца, состряпал ложный донос и отомстил Макару за женитьбу на красавице Марье Поповой, и более того, она доносчика знала, но страх за детей вынуждал ее молчать. Знал якобы этого человека и сам Василий Макарович, даже как будто собирался его убить, и мать с трудом сына удержала от мести.

Полностью отрицать эту версию невозможно, однако еще в 1990-е годы замечательный алтайский писатель-краевед Владимир Федорович Гришаев опубликовал статью --">