Александр Витальевич Маслаев - Жить по большому

ларек с конфетами, огромные костры из елок, карнавалы. На воротах часовые — матросы с автоматами, сзади, правда нет и забора не было, но тогда не было ни Фишера ни Чикатило. Возможно, мои претензии к внешнему миру всегда соответствовали его размерам? Впрочем, я и сейчас счастлив — правда, не вылезая из долгов.

Я ехал в лагерь и пытался представить нашу встречу. Что говорить вожатым кто я? Как все будет выглядеть? Поцеловать ее или нет? Я ехал на перекладных электричках и вышел на промежуточной станции. Я так быстро сорвался из дома, что не побрился (а щетина-то седая). И теперь, купив вставное лезвие и смочив щеки слюной, брился перед зеркалом прямо в универмаге. Для Нэр я купил сок, шоколад и апельсин.

В лагере все по написанному в письме. Никакой охраны, спокойно прохожу в корпус, говорят — в соседней палате, стучу туда, мы бросаемся навстречу друг другу и целуемся. Только что она находилась в центре внимания группы девчонок, совсем еще детей, что-то им рассказывала. Мы вышли на улицу. Такое же запустение, как и в Ду. Было видно, что когда-то здесь все было крепче и дороже. Я фотографирую ее с подругой, на баскетбольной площадке, на рыбе среди пруда. Она говорит о каких-то несчастных детях, после какой-то беды приютившихся в лагере, и уже бежит за ними, чтобы и их сфотографировать, но их уже увезли — смена и так скоро кончится. Она ведет меня в мрачную столовую — скоро ужин. Нэр просит меня остаться на ночь и завтра еще будем гулять, но у меня нет денег на водку для вожатых. И я уезжаю.

У ворот мы пропускаем каких-то детей с родителями и я целую ей руку, как поэту, и она несется вскачь к себе в корпус, подпрыгивая как ребенок. А вот и стихи:

Впусти меня в свой светлый сад —

Я там цветов нарву,

Росы с твоих цветов напьюсь

И на траве засну.

Ты посмотри — твой дом горит,

Мне принеси углей.

У ног моих все разложи,

Теплом меня согрей.

Я имя потерял свое —

Твое мне подари.

Еще хочу купить любви —

Мне цену назови.

Какое платье у тебя,

Его и я хочу.

Ты дай такое для меня —

Я радость получу.

Ты плачешь, милая моя—

Налей мне слез в ладошки.

Сплету браслетик для тебя,

А для себя сережки.

Вернемся к той же самой записке, что я нашел в двери. О, ужас! Злой папа настаивает, чтобы Нэр не валяла дурака с искусством, а поступала бы на медицинский, чтобы продолжить стоматологическую династию и передать ей со временем из рук в руки семейное дело. Он записал ее в биологический класс гимназии. Нэр в смятении, чуть ли не готова бежать из дома…

Мне быстро удалось ее успокоить. Хочешь быть художником — будь. Но для этого вовсе не обязательно получать специальное образование. Вот я же художник и никуда от этого не деться. В любой стране я смогу подтвердить свой талант, просто нарисую что-нибудь. Каков я как художник, сколько стою — другой вопрос. А гимназию все равно надо закончить. Минимум образования и аттестат зрелости на пороге взрослой самостоятельной жизни не помешает. То, что тебя записали в биологический класс, тоже ерунда. Всегда старайся извлечь для себя максимум пользы из того, что имеешь, а потом — тебя насильно заставляют сдавать экзамены в медицинский, но ты можешь все их завалить, и никакой папиной смазки не хватит, чтобы такую дуру приняли в вуз.

Кажется, она успокоилась, и следующие два года спокойно училась — то в биологическом, то в гуманитарном классе.

"О-о-о, как я скучаю. Приезжайте в гости, поболтаем о чем нибудь (вообще многое хотелось бы рассказать). Я встречу вас на станции Ду, вы только позвоните когда сможете приехать. Я могу в любой день кроме выходных и в этот самый день когда вы приедете я отменю занятия в гимназии, короче в любое время".

И вот снова и снова я еду и еду к Нэр в ее дурацкий молчаливый Ду. Сиденья хоть и мягкие, но к концу дороги сидеть невозможно. А вот и она — мое сокровище. Что-то маленькое в шутовской детской шапочке промелькнуло на перроне (она говорила — кошу под гнома). Но это же не та станция!!!

Хоть и спросонья (она звонила вчера вечером, и я мог напутать), все же сдерживаюсь, выглядываю из дверей, вглядываюсь в "гнома" и — еду до своей станции. Вот и она, моя, настоящая Нэр! А тогда кто же был там? Она смеется и показывает мне свой город. Вот наш Биг Бен, почетные люди (на стенде нет ни одного портрета), --">