Марк Александрович Поповский - Дело академика Вавилова

вдруг вспомнил, как он придумал когда-то ввести земледелие в Заполярье и как его поддержали «трезво и перспективно мыслящие люди во главе с академиком Н. Вавиловым». Читателям этого сочинения подсовывалась мысль, что инициатор и творец идеи полярного земледелия не академик Вавилов, а посредственный агроном Эйхфельд, с грехом пополам исполнявший вавиловские распоряжения на Хибинской опытной станции. Вот как стало все выглядеть во времена «позднего реабилитанса»… «Канонизация с отсечением» обернулась активной фальсификацией всего, что связано с историей Вавилова — Лысенко.

Весной 1969 года в издательстве «Молодая гвардия» в Москве вышла биография Н. И. Вавилова, написанная С. Резником для серии «Жизнь замечательных людей», и тут же весь тираж был арестован. Типографские рабочие выдрали из готового издания страницы, на которые, по мнению властей, проникла нежелательная информация. Мне удалось сравнить оба варианта книги. Выдирке подверглись в основном страницы, разоблачающие Лысенко. (Заодно власти укрыли от справедливого осуждения и провокатора С. Шунденко.)

Творец «мичуринской биологии», слегка струхнувший после потери своего высокого патрона Хрущева (октябрь 1964 года), очень скоро понял, что ему ничего не грозит. Больше того, у него нашлись заступники. Журнал «Октябрь» (редактор Кочетов) опубликовал сначала статью философа Г. Платонова, защищающую «то бесспорно ценное, что дал Т. Д. Лысенко», а потом поместил двадцать пять страниц убористого текста, на которых лысенковская гвардия получила возможность перейти в контрнаступление на современную биологию. Не ограничившись этим, лысенковцы призвали варягов. Издательство «Прогресс» опубликовало в 1970 году брошюру президента АН НРБ Тодора Павлова, того самого, что вскоре после войны затравил вавиловца Дончо Костова. В брошюре с нарочито «философским» заголовком «К диалектическому единству дарвинизма и генетики» Павлов протягивает Лысенко руку помощи «с партийных позиций». Если «мичуринцы» со страниц «Октября» ратовали за то, чтобы их признали равноправными учеными наравне с генетиками-классиками, и аргументировали необходимость такого симбиоза пользой для народного хозяйства, то Тодор Павлов пошел дальше. Он принялся журить критиков Лысенко уже за идеологические ошибки. Пользуясь политическим словарем и набором цитат из Энгельса и Ленина, он доказывал, что учение Мичурина — Лысенко состоятельно не только с точки зрения биологии, но также с позиций дарвинизма и диалектического материализма. Оспаривать такие аргументы в СССР не полагалось.

В том же 1970 году чьи-то заботливые руки изъяли статью профессоров А. Н. Ипатьева и Б. А. Вакара «Памяти академика Н. И. Вавилова» из сборника «Ботанические исследования на Урале» (Свердловское издательство АН СССР, Уральский филиал, выпуск 5. Ответственный редактор П. Л. Горчаков). Защитники Лысенко выдирали из сборника статью о Николае Ивановиче впопыхах, воровским образом, но грязные следы их отпечатались весьма четко: статья «Памяти академика Н. И. Вавилова» значится в оглавлении, но ее нет в тексте.

Так, то взывая к «партийной принципиальности в науке», то беспринципно изымая всякое упоминание о судьбе Вавилова, пытались чиновники оживить труд «мичуринского учения», так спасали экс-диктатора Лысенко. Зачем? Это не трудно понять. После сессии ВАСХНИЛ 1948 года по требованию Лысенко было снято с должностей три тысячи противников мичуринизма. Их заменили три тысячи «твердых» лысенковцев. Они заняли кафедры в институтах и университетах, должности в министерствах, редакциях, академиях. В 60-х и 70-х годах они все еще оставались там, эти человечки, получившие свои посты благодаря верности фюреру. И хотя сам фюрер уже утерял власть и умер, они по-прежнему жили иждивением его имени. Они делали все, чтобы если не возродить лысенковщину (это программа максимум), то, во всяком случае, не допускать воспоминаний о его прошлых преступлениях. Не только власти, но и эти доброхоты из должностных сидельцев прилагали все силы для того, чтобы современники забыли о пролитой крови Вавилова, Говорова, Карпеченко, Левитского. Их мечта — всеобщее и обязательное историческое беспамятство, ибо только беспамятство позволяло им сохранить свои посты, пайки, чины и будущие высокие пенсии. И эта их голубая мечта осуществилась полностью. Советская цензура долгие годы запрещала упоминать имя Лысенко в критических целях в --">