Анатолий Антонов - Баллада о русском пограничнике

последовать обращение в МИД, и тогда конфликт переходил из пограничного в межгосударственный. Существовал и малый флаг треугольной формы, поднимавшийся для решения местных проблем — тогда на связь вызывался начальник заставы или дежурный.

Командование заставы попало в нелепое положение: иранская сторона объявила о конфликте, на разбирательство уже вылетел генерал (время встречи обозначено строго), а им никому ничего не известно, потому что ночные смены доложили — происшествий нет!

Ночная смена через кабинет начальника заставы проходила быстро. Его заместитель вышел в коридор, чтобы пригласить следующих. Пробегая взглядом по шеренге ожидающих, остановился, увидев лицо молодого напарника Евгения. «Так. Все свободны. Ты, — обратился к нему, — и ты тоже, — пальцем в Евгения, — заходите». «Рассказывай», — потребовали от Евгения. «За время несения службы нарушения границы не обнаружено!» — отрапортовал тот. Шеф по разведке внимательно на него посмотрел: «Свободен. Подожди в коридоре». Через пять минут молодого куда-то увёл подошедший капитан. Евгения было зазвали обратно, да выручил садящийся вертолёт: прилетел озабоченный командующий Закавказским пограничным округом генерал-майор Песков.

Начальник заставы и генерал сразу поехали на встречу, шеф по разведке тоже исчез, бросив Евгению: «Пока свободен». Застава затаилась.

Машина с генералом и батей вернулась через час, но настроение у сидевших в ней кардинально изменилось — они улыбались. А произошло с ними вот что.

Иранская сторона заявила протест в связи с тем, что прошедшей ночью с советской стороны на пост иранской жандармерии было совершено бандитское нападение группой неизвестных лиц. Группа, вырезав полпоста, беспрепятственно ушла обратно. Наш генерал попросил два часа для выяснения обстоятельств и выехал на указанное иранцами место конфликта с лучшими кинологами и собаками. Через десять минут спецы выяснили: с иранской стороны на советскую приходили, а потом ушли два человека; с советской на иранскую уходил один человек и тоже вернулся. Вывод лежал на поверхности: два иранских жандарма незаконно пересекли границу СССР и силой увели советского пограничника.

Добывая себе свободу, он убил в неравной схватке трёх жандармов. Версия казалась тем более безупречной, что, пока начальство распивало чаи под деревом, дожидаясь условленного часа для второй встречи с иранцами, во дворе заставы появилась овчарка.

Подбежав к сидевшим на лавочке пограничникам, она ткнулась носом в сапоги Евгения, уселась на землю и глухо лайнула. Евгений похолодел, хотя собачий демарш ничего неожиданного ему не дал, напарник его наверняка всё, что знал, передал начальству.

Через два часа генерал рассказал иранцам о геройском поведении в плену советского пограничника и о том, какие нехорошие иногда бывают иранские пограничники. А заодно поинтересовался: остались ли ещё у иранской стороны претензии к советской стороне. Претензий не осталось, большой флаг был спущен.

Ещё несколько раз подступало начальство к Евгению, но ничего не добилось. Генерал перед вылетом вызвал Евгения. «Ну что, расскажешь, как было дело?» — «Никак нет, товарищ генерал-майор, не было никаких происшествий!»

— «Ладно, сынок, у меня ещё служба долгая, я подожду». С тем и улетел.

10 января 1970 года вышел приказ о демобилизации. С заставы увольняли в запас по одному-два человека, чтобы не оголять границу. Евгений уходил первым. Его доставили в Нахичевань, а оттуда в 18.05 отходил поезд в Ростов-на-Дону. Уже до поезда часа полтора остаётся, время собираться на вокзал, как вдруг сообщают — явиться к генералу. Так всё и ёкнуло внутри у Евгения:

опять врать, выворачиваться. Заходит, докладывает о прибытии. «Ну-ну, перебивает генерал добродушно, — я же обещал тебе, что дождусь. Рассказывай подробности». Подполковника какого-то вызвал, по виду особист. Тот сел в стороне, тоже слушать приготовился.

Евгений принялся было за старое, но генерал перебил: «Брось, я же тебя до сегодняшнего дня не трогал. Меня только подробности интересуют». Евгений чуть ли не со слезами на глазах: «А майору, начальнику заставы, от моего рассказа ничего не будет? Он не пострадает?» — «Да если он таких бойцов воспитывает, кто же его упрекнёт? Не бойся, всё будет в порядке с твоим батей, вот тебе моё слово».

И тут Евгений раскололся: не уследил за молодым, потерял бдительность, а когда всё увидел, --">