Олег Леонидович Лейбович , Анна Семёновна Кимерлинг - «Я вырос в сталинскую эпоху». Политический автопортрет советского журналиста

особенностях судопроизводства и т. д.»^[28]. В той же мере был нетипичен и случай с Михаилом Данилкиным, позволяющий, однако, увидеть, как в партийных кругах проявлялись ощущения растущей социальной несправедливости, болезненного расхождения между идеологией победившего большевизма и действительным положением вещей, опасения за судьбу советского проекта. Тексты М.Т. Данилкина интересны в первую очередь тем, что они демонстрируют техники мышления и говорения, сложившиеся в рамках социалистической советской культуры, способы восприятия большевистской идеологии.

Работа состоит из двух частей. Первая представляет собой историю жизни Михаила Данилкина, рассказанную и, стало быть, отредактированную им самим. Мы мало знаем о начале его жизненного пути, о процессе формирования политических взглядов. Источники, на основании которых написана первая глава, относятся к более позднему времени. Это скорее отчет, нежели хроника жизни. Не обнаружена и часть его переписки с московскими инстанциями, в том числе письмо в ЦК ВКП(б) от 18 июня 1948 г. и письмо к Сталину «Белинский и наше время». Не найден и литературный архив М. Данилкина. Во втором разделе опубликованы тексты Михаила Данилкина, написанные им в 1951–1952 гг. Последовательность документов определяется временем их создания: от более ранних к более поздним. Нумерация применяется сквозная. Все документы публикуются под собственными заголовками без извлечений.

Тексты М. Данилкина, помещенные в приложении к книге, а также цитаты из архивных материалов публикуются в соответствии с «Правилами издания исторических документов в СССР», принятыми в 1990 г.

Мы отдаем дань памяти Вадиму Григорьевичу Светлакову, бывшему директору партийного архива (ныне ПермГАСПИ), обеспечившему нам в 1997 г. доступ к документам, и искренне благодарим Галину Федоровну Станковскую за неоценимую помощь в работе над первым изданием книги.

Мы благодарны своим коллегам по работе А.И. Казанкову, А.Л. Глушаеву, А.В. Чащухину, А.Н. Кабацкову, А.В. Бушмакову, взявшим на себя труд познакомиться с рукописью, сделать важные и нужные замечания. Всю ответственность за книгу мы, естественно, принимаем на себя.

21 июля 2018 г.

Глава 1 «Я входил в большую жизнь под призыв Сталина…»

Когда-то русский писатель, работавший в парижском архиве над историей XVIII в., заметил: «Поразительно число деловых бумаг, описей, инвентарей, протоколов, остающихся от рядовых французов»^[29]. О советских людях 1940-х годов так не скажешь. Частные сделки были под запретом; имущественные споры, если таковые случались между родственниками, очень редко доходили до суда. Да и делить, собственно, было нечего. Государственный нотариат, призванный регулировать гражданский оборот, «оставался дискриминированным правоохранительным органом. Не хватало квалифицированных кадров, помещений, инвентаря»^[30]. Та же ситуация была и с отделами записей актов гражданского состояния – загсами^[31]. Частные бумаги в жизни людей были вытеснены бумагами казенными: справками о трудовом стаже, выписками из приказов, копиями свидетельств и удостоверений.

В одном эмигрантском собрании, состоявшемся в Женеве в 1903 г., Юлий Осипович Мартов обронил фразу: «Для человека недостаточно души и тела, требуется еще и паспорт»^[32]. Секретарю острота понравилась, и он занес ее в протокол. Ю.О. Мартов вряд ли подозревал, что для будущего социалистического общества оброненные им слова, если толковать их расширительно, будут значить много больше, чем все сказанное, написанное и напечатанное его товарищами по партии за десятилетия революционной борьбы^[33]. По паспортам советских граждан в 1940-е годы можно было установить их места проживания (прописку) и работы, а также семейное положение, а по соответствующим пометам – наличие ограничений, наложенных на них государственными органами. Паспорт был одним из множества учетных документов, оседавших в канцеляриях советских учреждений: в отделах кадров, райкомах ВКП(б), в военных комиссариатах, в службах Министерства государственной безопасности. Чиновники аккуратно подшивали в дело учетные карточки, собирали характеристики, выписывали справки, о содержании которых человек мог и не подозревать^[34].

Среди казенных бумаг, определявших отношение к советскому --">