Александр Николаевич Архангельский - Несогласный Теодор

Теодором хотели в данном случае сказать, сказано. А вот у серии “Счастливая жизнь”, надеюсь, да. Сейчас в работе еще один документально-биографический роман, а будут и другие. Моя фамилия на обложке означает, что я автор серии, как целого проекта. А каждая отдельная книжка – результат совместной работы с рассказчиком.

Благодарности

Я признателен редакции Colta.ru, напечатавшей сокращенную версию книги.

Академии Arzamas.

Ректору МВШСЭН (“Шанинки”) Сергею Зуеву, руководителю PR-отдела Ольге Лукиновой – в частности, за предоставленные фотографии. Марии Пральниковой – за поддержку.

Сердечная благодарность магистрантам программы “Трансмедийное производство в цифровых индустриях” НИУ ВШЭ, которые под руководством профессора Анны Новиковой готовили электронную версию книги.

Отдельное спасибо Татьяне Сорокиной, вместе с которой мы этот проект задумали и реализуем, шаг за шагом.

Александр Архангельский

Глава 1 Виленчанин

Когда меня спрашивали: “Ты откуда родом?” – у меня всегда была проблема, как ответить. И в конце концов сложился такой речитатив: мой отец родился в России, моя мама родилась в Германии, я родился в Польше, при этом мы все родились в одном и том же городе, который теперь является столицей Литвы.

Если проще и конкретней – я родился в Вильно, нынешнем Вильнюсе. В 1930 году то был значительный город Польши, половина населения которого ощущала себя евреями. На юге Польши были евреи, которые определяли себя как поляки еврейской религии, а в Вильно местные евреи бесились, когда кто-либо смел так их называть. Потому что в своих глазах они были евреями с большой буквы. Город был столицей миснагдим, или литваков^[1] – тех евреев, которые вслед за Виленским гаоном, то есть гением из Вильно, который считался и святым, и самым умным, и самым великим, оказали в XVIII веке сопротивление хасидскому движению, как и ассимиляции.

Гаон, по имени Элияху бен Шломо Залман, был не только главным теологическим авторитетом, но и блестящим математиком, то есть человеком, склонным к рациональному мышлению. И когда мы говорили “наши”, то это значило “евреи, но не хасиды”. Над хасидами посмеивались. Они танцевали, когда молились. Они пели во время молитвы. Что миснагд считал невероятно неприличным и глупым. А еще считалось, что хасиды не умеют защищать свою еврейскость. А как ее защищать? Надо драться с польскими антисемитами. Хасиды не умели драться как надо, а виленчане дрались отлично. И еще они не принимали мистическое мышление, которое выражала Каббала, и всякое такое прочее. Они считали, что настоящая религия – это Талмуд, свод правил. То есть быть по-настоящему религиозным – это изучать и знать право. И раввин для них был советником по праву, а не представителем святости. Миснагед нес личную ответственность перед Богом за свое поведение и свои взгляды.

Это, конечно, создавало такую жесткую пуританскую религию. Миснагды были, так сказать, еврейскими пуританами, что я понял куда позже, когда увидел настоящих пуритан. И вели себя предельно ответственно. Купцы из Вильно не подписывали договоров, потому что, если человек сказал слово, он его будет соблюдать. Мой отец гордился, что никогда не подписал векселя. Кстати, слово миснагед значит на иврите “несогласный”. Так что я – из несогласных.

Маму мою звали Ребекка Яшуньска. Это звучит совершенно как польская дворянская фамилия. Причина, по-видимому, в том, что евреи, работавшие на польское дворянство, часто, когда им начали раздавать фамилии, принимали фамилию человека, который был хозяином земель. А есть место недалеко от Вильно, которое называется Яшуны.

В семье говорили на нескольких языках – что, между прочим, было довольно нормально для средних классов Вильно. Мать кончала польский университет и всем языкам предпочитала польский. И так как она командовала домом, то именно она решила, что я должен говорить совершенно без акцента и блестяще на польском языке, потому что это язык страны, в которой я живу.

Характер у нея был жестким и сильным. Она была моложе отца на тринадцать лет. Что в ея социальном классе считалось нормальным: у богатого человека должна быть молодая красивая жена. Экстраординарным было другое: в ея поколении замужние женщины не ходили в университет. Она в этом отношении представляла собой редкое исключение. Дед говорил блестяще по-польски; он вообще был очень хорошим --">