Говард Филлипс Лавкрафт - Памяти Роберта Эрвина Говарда

Говарда не входило в тематически связанные серии. Среди них следует припомнить цикл «Лицо черепа» (SKULL FАСЕ), а также несколько заслуживающих упоминания истории, в которых действие происходит в наши дни. Среди прочих к ним относится, например, «Чёрный Канаан» (BLACK CANAAN) — рассказ, насыщенный подлинным местным колоритом далёкого юга Америки, в котором Говард мастерски передал атмосферу ужаса, крадущегося через заросшие мхом, кишащие змеями и посещаемые призраками болота.

Но плодовитый и всесторонний Роберт Э. Говард писал не только фэнтези. Его увлечение спортом, связанное, возможно, с его любовью к истинно мужским единоборствам, привело к созданию образа яхтсмена Стива Костигана, победителя в парусных гонках. Его приключениями во многих далёких, экзотических странах зачитывались читатели многочисленных журналов. Новеллы о сражениях на загадочном Востоке свидетельствовали о таланте Говарда в создании романтических бурлесков, а все чаще появлявшиеся произведения, касающиеся истории Дикого Запада, как, например, цикл BRECKINRIDGE ELKINS, указывали на растущую склонность (и способность) к использованию материала, знакомого ему по собственному опыту.

Поэзия Ро6ерта Э. Говарда — жутковатая, полная битв и приключений — заслуживает внимания в не меньшой степени. В ней есть подлинный дух баллад и эпопей, усиленный пульсирующим ритмом стиха, а также мощной силой воображения автора, которое не имеет себе равных. Многие из этих стихов в качестве «цитат из старинных текстов» стали эпиграфами к его произведениям или отдельным главам. Остаётся только пожалеть, что до сих пор не был опубликован ни один сборник его поэзии. Будем надеяться, что это будет сделано хотя бы посмертно.

Как и его произведения, характер Роберта Э. Говарда тоже был необычен. Писатель больше всего любил исчезнувший, простой мир варваров или пионеров, в котором отвага и сила ценились выше хитрости интриг, в котором неустрашимые, твёрдые мужи боролись и проливали кровь, не прося пощады у враждебной природы. Печать этой философии лежит на всех его произведениях, и именно ей обязаны они своей жизненностью, которую можно найти лишь у немногих современных писателей. Никто не умел писать о насилии и страданиях более убедительно, чем Говард. Его описания сражений пронизаны инстинктивным чувством тактики, которое могло бы в случае войны вознести его достаточно высоко. Настоящий талант Говарда был гораздо более велик, чем это представляли себе читатели и издатели. Если бы он остался жить, то наверняка занял бы место в серьёзной литературе эпопеей из жизни своего любимого южного Запада.

Трудно точно сказать, что так выразительно отличало рассказы Говарда от иных, но главный секрет заключался в том, что в каждом из них — независимо от того, было ли это произведение на продажу или нет,— автор оставил частицу самого себя. Он был выше меркантильных соображений. Даже там, где он явно поддавался на уговоры своих искушённых в денежных делах издателей и критиков, он оставался собой, а сила и щедрость его таланта придавали неповторимое своеобразие всему, что выходило из-под его пера. Очень редко встречались у него персонажи или ситуации нежизненные и плоские. Под его пером люди и события почти всегда обретали черты жизненности, реальности. Независимо от распространённой издательской политики. Говард всегда черпал своё вдохновение из собственного опыта и знания жизни и никогда не пользовался закостенелыми догмами и мёртвыми схемами. Он не только отличался описаниями борьбы и сражений, но был также почти единственным, кто смог передать реальное чувство безумного страха и кошмарной неуверенности. Ни один писатель, пусть даже самого скромного масштаба, не может быть хорошим писателем, если он не относится к своей работе серьёзно. Роберт Э. Говард именно так относился к ней. даже тогда, когда ему самому казалось, что это не так. То, что такой мастер ушёл в небытие, в то время, как легионы борзописцев и графоманов сотворяют бессмысленных вампиров, вурдалаков, космические корабли и оккультные преступления, является воистину печальным доказательством существования иронии Вселенной!

Говард, знаток многих этапов жизни на южном Западе, жил со своими родителями в полусельской местности в Кросс Плейнс, штат Техас. Писательство было его единственной профессией. Как читатель он предпочитал серьёзные работы,

--">