Патрисия Познер - Аптекарь Освенцима. Неизвестная история Виктора Капезиуса

потрясающую картину извращенной медицины и жадности. Те несколько слов, брошенные 31 год назад Рольфом Менгеле, заронили зерно, которое наконец проросло. Перед вами странная, жуткая, а порой и граничащая с безумием история аптекаря Освенцима.

Глава 1. «Дядя-аптекарь»

Май 1944 года. Освенцим, нацистский храм индустрии геноцида, работает в полную силу. Истребление европейского еврейства в бешеном разгаре, Третий рейх отправляет в газовые камеры Освенцима 800 тыс. венгерских евреев. Но место, ставшее синонимом массового убийства, не справлялось с огромным количеством новых жертв. В этот хаос прибыли доктор из Румынии Маврикий Бернер, его жена и дети. Бернеры и еще восемьдесят евреев, их соседей из Трансильвании, присоединенной к Венгрии, приехали в лагерь незадолго до восхода солнца, проведя три дня в битком набитом вагоне для скота.

– Снаружи сняли замки и цепи, и двери открылись, – вспоминал Бернер годы спустя. – Вокруг были горы чемоданов, тысячи чемоданов в полном беспорядке.

Фаланга эсэсовцев с лающими немецкими овчарками создавала сюрреалистичный силуэт в свете ослепляющих прожекторов.

– Я не понимал, где мы находимся, что произошло, и почему нас окружает такая разруха. Впереди между парой железнодорожных путей, в нескольких сотнях метров мы увидели две заводские трубы, из которых вырывалось пламя, огромные столбы пламени… Сначала мы подумали, что здесь недавно была бомбежка…, а эти гигантские столбы огня, поднимающегося из труб, наводили на мысль, что мы оказались на металлургическом заводе, или у ворот в преисподнюю Данте.

Несмотря на то, что ему самому было страшно, доктор Бернер попытался успокоить жену и детей.

– Главное, что мы вместе…, и мы ни за что не позволим им нас разлучить.

Тут же к ним подошел эсэсовец.

– Мужчины идут направо, женщины – налево.

– Всего за секунду меня оторвали от жены и детей, – рассказывал Барнер. – Они шли параллельно, на расстоянии нескольких шагов.

– Любимый, иди сюда, поцелуй нас! – крикнула его жена.

– Я бросился к ним. Со слезами на глазах поцеловал жену и детей. У меня стоял ком в горле. Я посмотрел в глаза жены, огромные, печальные, красивые, наполненные страхом смерти. Дети молча смотрели вперед и шли за матерью. Они не понимали, что происходит.

Солдат подтолкнул Бернера обратно к другим мужчинам. Через несколько минут раздался приказ:

– Все доктора, сюда!

Бернер присоединился к небольшой группе, собравшейся у пары грузовиков Красного креста. Оттуда увидел ухоженного капитана СС в белых перчатках, который стоял перед тысячами новичков, растянувшихся на четверть мили вдоль рельсов. Как только подходил новый человек, эсэсовец указывал большим пальцем направо или налево, снова разделяя людей. Позже Бернер узнал, что это был Йозеф Менгеле и группу «слева» немедленно отправляли на смерть^[2].

Неподалеку от Менгеле, спиной к Бернеру, стоял другой эсэсовец, невысокий коренастый мужчина. Он давал указания пленникам после распределения Менгеле. В какой-то момент эсэсовец развернулся. Бернер был поражен, он потряс головой и протер глаза, чтобы убедиться, что не ошибся. Этим эсэсовцем был никто иной, как Виктор Капезиус, аптекарь из родного города Бернера.

В 1930-е годы Капезиус был довольно популярным торговым представителем фирмы I. G. Farben, огромного химического и индустриального конгломерата. Он продавал медикаменты компании Bayer, дочернего предприятия Farben^[3].

– Когда началась война, я потерял Капезиуса из вида, – вспоминал Бернер. – Но когда мою семью привезли в Освенцим, кто же там был? Тот самый доктор Капезиус^[4].

Бернер подобрался через толпу поближе к Капезиусу, чтобы тот мог его услышать. Слова стремительно вылетели из него:

– Вы меня помните?!

Он стал умолять Капезиуса вернуть его к жене и детям, 12-летней дочке и 9-летним близнецам.

– Близнецы? – Капезиус, казалось, заинтересовался.

Капезиус и другой эсэсовский врач, доктор Фритц Кляйн, нашли в толпе жену и дочек Бернера. Они отвели всю семью к Менгеле, внимание которого было сосредоточено на длинной очереди новых заключенных. Кляйн рассказал Менгеле о близняшках.

Близнецы представляли для Менгеле особый интерес: он был одержим идеей экспериментов над этими детьми. Но, поскольку Рейх начал терпеть поражения, Менгеле понимал, что больше не мог сохранять для себя все пары близнецов.

– Они близнецы или двойняшки? – спросил --">