Леонид Сидельников - Чайковский

ее тонкой и восприимчивой к прекрасному натуре. Она обладала врожденной музыкальностью, недурно играла на фортепиано и приятно пела. Изысканные, сдержанные манеры Александры Андреевны в соединении со скромностью и чувством собственного достоинства придавали ее облику безусловное обаяние. Будучи от природы чрезвычайно восприимчивым к музыкальным звукам, маленький Петя всей душой тянулся к матери. Именно Александра Андреевна первая подвела его к удивительному, полному чудесных перезвонов и диковинных голосов большому деревянному ящику на трех ножках, который все называли роялем. Эта огромная лакированная «музыкальная шкатулка», оказывается, могла откликаться на самое легкое прикосновение пальцев к клавишам, расходящимся налево и направо двумя рядами: черным, словно маленькие скамеечки, и белым, похожим на длинный забор, до конца которого сразу и не дотянешься. Александра Андреевна не стала первой учительницей музыки для своего сына. Скорее всего, их совместное пребывание за фортепиано было приятной забавой, сразу отвлекавшей достаточно бойкого ребенка от шумных детских игр. И все же, наверное, именно во время этих коротких встреч у чудесного инструмента и родилось их интуитивное взаимопонимание и единство в том волшебном эмоциональном истоке, который кроется в музыке, в каждой ее ноте. Петя полюбил рояль по-детски крепко: «поиграв» на нем, он целовал своего «друга», выражая этим накопившиеся в душе чувства. Однако вскоре его внимание привлекло другое «музыкальное существо». Это была оркестрика — механический орган, который Илья Петрович привез из Петербурга.

Может быть, оркестрика и стала виновницей того, что несомненные способности маленького Пети — необычайный слух и удивительная музыкальная память — были замечены решительно всеми. Полюбившиеся ему мелодии маленького органчика он, к всеобщей радости, совершенно верно подбирал на фортепиано в пятилетием возрасте, хотя получил к этому времени лишь самые элементарные навыки в игре. Несмотря на это, он «обнаруживал такую любовь к игре, что, когда ему запрещали быть около инструмента, продолжал на чем попало перебирать пальцами. Однажды, увлекшись этим немым бренчанием на стекле оконной рамы, он так разошелся, что разбил его и очень сильно ранил себе руку. Это происшествие, маловажное само по себе, было очень значительно в жизни Пети. Оно послужило одним из поводов к тому, что родители серьезно обратили внимание на непреодолимое влечение мальчика и решили серьезно отнестись к его музыкальному развитию. Но не только этот факт привел родителей мальчика к логическому решению.

Интерес ко всему, что касалось музыки, был у ребенка слишком очевиден. Непосредственное общение с фортепиано, пение матери, исполнявшей своим негромким, но полным теплоты голосом романсы Алябьева, Гурилева, Варламова, и музыка, излучаемая волшебной оркестриной, поглощали его целиком: он сразу затихал, вслушиваясь в удивительные звуки. Наибольший, как он признавался позднее, «святой восторг» вызывали в нем валики полюбившегося ему механического инструмента с произведениями Моцарта. Нескончаемое число раз маленький Петя мог слушать арию Церлины и другие отрывки из оперы «Дон Жуан». В «исполнении» оркестрины он впервые услыхал и сочинения Россини, Беллини, Доницетти.

«Мать, заметив, что я испытываю самую большую радость, слушая музыку, пригласила учительницу музыки Марию Марковну, которая преподавала мне музыкальные основы», — вспоминал через много лет сам композитор. Первый педагог Пети — М. М. Пальчикова — была пианисткой-любительницей, а потому и не могла дать своему пытливому ученику того, что называется весомым и ко многому обязывающим словом «школа». Скорее всего, встретив такого одаренною мальчика, она лишь помогла ему освоить первоначальные трудности, вкладывая в преподавание всю свою любовь к музыке. Ученик Марии Марковны вскоре читал с листа ноты не хуже, чем его учительница Александра Андреевна, сама пригласившая М М Пальчикову, со вниманием следила за занятиями младшего сына, которому шел уже пятый год. Вместе с тем следует отметить, что инициатором появления самой идеи непременного художественного развития детей был Илья Петрович, бесконечно и страстно влюбленный в искусство во всех его видах, и особенно в музыку и театр. Не случайно и письма к жене, написанные во время его отсутствия по служебным делам, пестрят впечатлениями о --">