Дмитрий Жуков , Вячеслав Иванович Пальман , Семен Ефимович Резник , Д. К. Беляев , В. Ляшенко , A. Шукухи , X. Аскар , B. Полынин , А. Стреляный - Земледельцы

остановились на селекционерах. Выбор вполне закономерен, ибо селекция — пограничная область, где наука о земле, о всей системе земледелия теснейшим образом связана с наукой о культурном растении. Всех их роднит преданность любимому делу, смелость творческого поиска, принципиальность, самоотверженность, титаническое трудолюбие. Нелегок крестьянский труд — это известно каждому. Однако, когда читаешь материалы сборника, где очерки о колхозниках перемежаются с очерками об ученых, воочию убеждаешься, что труд селекционера ничуть не легче. Чтобы вывести новый полезный сорт, ученому нужны не только теоретические знания, не только сильная воля, но и крепкие, не боящиеся крестьянской работы руки.

Убежден, что сборник «Земледельцы» хорошо будет встречен молодыми читателями и, может быть, многим из них поможет найти свое место в жизни.

Академик Д. К. БЕЛЯЕВ,

председатель Научного совета по проблемам генетики и селекции Академии наук СССР, вице-президент Общества генетиков и селекционеров имени Н. И. Вавилова

В. Ляшенко
ВСТАНЬ ЗАВТРА В ШЕСТЬ (Кирилл Прокофьевич Орловский)

1. РАННЕЕ, ОЧЕНЬ РАННЕЕ УТРО

Пронзительное, ядреное, пахнущее свежим арбузом осеннее утро занималось над Мышковичами. Осеннее утро 1966 года. В такие утра уже холодно голове без шапки, но еще и нет особенной причины шапку надевать. Потому что вот оно уже бодает горизонт — большое, по-осеннему грузное, перезревшее за лето, красноватое солнце. Всплывает — и хотя не брызнет, как прежде, горячим, но все же честно отдаст оставшееся от лета, растопляя по обочинам дорог загустевшую было грязь и отправляя в дальний полет бесчисленные в том добром году паутинные выводки.

Он уже час, как на ногах, — Кирилл Прокофьевич Орловский. Он уже час, как в шлепанцах на босу ногу меряет шагами горницу, покряхтывает, прислушивается к боли в культе. Схватило где-то за полночь, и не так, чтобы очень уж схватило, а этак замозжило привычно и понятно. До того привычно и понятно, что он немедленно встрепенулся, взволновался, заворочался в сладком тепле перины, и сон улетел от него мгновенно, выпорхнул в чуть приоткрытую форточку, умчал мыслями туда, где, еще не убранные, ждали своего часа триста с лишним гектаров бульбы. «Непогода идет», — сказало ему привычное и понятное в культе. — Непогода идет, а как раз сегодня приступать к картошке. Добрая уродилась картошечка, вчера пробовал куст — ну прямо бульбочка к бульбочке…»

А барометр, атаманец этакий (любимое словечко Орловского), знай себе показывает «ясно». И теперь, вышагивая горницей, Кирилл Прокофьевич нет-нет, да колупал его пальцем, чтобы скакнула стрелка, чтобы все было «путем». И злился, и взбивал хохолок на крепкой своей, под чистый «бокс» голове. И взглядывал в окно, где подтверждалась барометра, а не его правота, где разливалось утро, достойное этого урожайного года. И чувствовал нарастающую неприязнь к барометру, потому что издавна, с самого сорок шестого, как приобрел эту трофейную штуковину на толкучке в Могилеве, привык ее уважать, как и вообще науку, привык с ней советоваться утрами, и бригадирам наказывал обзавестись «наукой», не полагаться на приблизительное — «если с вечера заря красная и в полнеба» или на вообще сомнительное — «если курица кудахчет, а яйцо не несет…».

«Непогода идет», — все настойчивее, вопреки барометру говорило дерганье в пустом рукаве. Ощущение привычное, как и всякая другая боль, как и всякое другое неудобство в его истерзанном четырьмя войнами, но все еще могучем организме. Притерпевшийся к этим болям и к этому неудобству, верящий в свой могучий организм, он еще не знает, что через несколько лет пропустит мимо, не разглядит совсем маленькую боль, которая, вроде бы и не связанная с большими военными болями, разве что косвенно, тем не менее как раз и окажется роковой…

Но пока — «ссора» с барометром. И завтрак — типично председательский. В эмалированную кружку — до краев молока, напополам буханку ноздреватого, в хрусткой корочке особенного, «рассветовского» хлеба. Первым во всей Белоруссии его --">