Коллектив авторов , Яков Аркадьевич Гордин - Петр I

что многие из мемуаристов-европейцев направлялись в Россию именно с тем, чтобы собрать максимум информации об этой малопонятной стране и ее загадочном властелине.

Классическим примером можно считать аналитическую записку и донесения английского посла Чарльза Уитворта, прожившего в России пять лет, неоднократно встречавшегося с царем, завязавшего доверительные связи со многими соратниками Петра и получившего доступ к самым разнообразным сведениям, включая государственные тайны. Близко и пристально наблюдая происходящее в России, Уитворт, человек незаурядного ума и дипломатического опыта, проделал путь от восхищенного изумления деятельностью Петра до объективно трезвой оценки его политики.

В записке, адресованной английскому правительству и составленной уже по возвращении в Лондон, он, безусловно опираясь на свои донесения, счел необходимым подробно охарактеризовать личность российского царя: «Нынешнему царю тридцать восьмой год; государь красив, крепкого телосложения и здоровья, но которое в последнее время сильно подорвано вследствие нерегулярного образа жизни и переутомления. Он был подвержен сильным конвульсиям, причиной которых, как говорят, стал яд, подсыпанный ему в юности по приказанию его сестры Софьи; из-за этого он не любил, чтоб на него смотрели, но в последнее время почти избавился от конвульсий. Он чрезвычайно любознателен и трудолюбив и за 10 лет усовершенствовал свою империю больше, чем любой другой смог бы сделать в десятикратно больший срок, и что еще более удивительно – сделал это без какой бы то ни было иностранной помощи, вопреки желанию своего народа, духовенства и главных министров, одной лишь силою своего гения, наблюдательности и собственного примера. Он прошел все ступени должностей в армии от барабанщика до генерал-лейтенанта, на флоте – от рядового матроса до контр-адмирала, а на своих верфях – от простого плотника до корабельного мастера <…>. Царь имеет добрый нрав, но очень горяч, правда, мало-помалу научился сдерживать себя, если только вино не подогревает его природной вспыльчивости. Он, безусловно, честолюбив, хотя внешне очень скромен; недоверчив к людям, не слишком щепетилен в своих обязательствах и благодарности; жесток при вспышках гнева, нерешителен по размышлении; не кровожаден, но своим характером и расходами близок к крайности. Он любит своих солдат, сведущ в навигации, кораблестроении, фортификации и пиротехнике. Он довольно бегло говорит на голландском, который становится теперь языком двора. Царь живет очень скромно. Будучи в Москве, никогда не располагается во дворце, а располагается в маленьком деревянном доме, построенном для него в окрестностях столицы как полковника его гвардии»^[2].

Не со всеми положениями этого текста можно согласиться, но это хорошо продуманный документ, имеющий вполне определенный политический смысл: Лондону нужно было занять рациональную позицию по отношению к стремительно усиливающейся России в сложной европейской игре. И для этого непростого выбора представление о личности царя-самодержца могло иметь решающее значение.

Записка Уитворта^[3], несомненно, интересна для нас, но оперативные донесения – живое восприятие постоянно накапливающихся впечатлений и фактов – куда важнее.

Записка – застывшая система. Донесения – живой жизненный процесс.

Вскоре после приезда в Россию (14 марта 1705 года) он писал: «Мощью собственного гения, почти без посторонней помощи он достиг успехов, превосходящих всякие ожидания, и вскоре, конечно, возведет свое государство на степень могущества, грозную для соседей, особенно для Турции <…>. Царь совершил также много других великих реформ, чрезвычайно полезных стране. Хотя доброе дело еще не доведено до совершенства, надо удивляться, как много его величество сделал в короткое время, не вызвав никаких смут; это должно приписать единственно счастливым способностям государя, его любознательности и трудолюбию. Невзирая на неудовлетворительные стороны своего воспитания, он трудом и наблюдательностью приобрел почти универсальные познания»^[4].

Пройдут считаные месяцы, и он вынужден будет сообщать в Лондон именно о смутах, вызванных реформами. Уже в мае 1706 года он писал в очередном донесении о тяжких заботах Петра, вызванных «разорением России»^[5].

К донесениям Уитворта, этому драгоценному источнику, мы еще вернемся.

Предисловие к настоящему --">