Жозефина Батлер - Воспоминания и мысли

сливаются в одну мысль, а именно, что жизнь Жозефины Батлер была большим благодеянием. Каждый из нас, знавших ее, стал лучше, да и мир стал лучше, потому что она жила в нем.

Семя, посеянное ею, нетленно».

Предисловие

Когда Жозефина Батлер узнала о нашем желании написать историю ее жизни, она просила нас отказаться от этого намерения. Заботясь единственно о распространении идей добра и справедливости – чему вся жизнь ее была посвящена – она не хотела, чтобы внимание было обращено на ее собственную личность.

«История нашего крестового похода, – сказала она, – принадлежит обществу; участие, которое я принимала в нем, очерчено в моей книге “Личные Воспоминания”. Что же касается более интимных сторон моей семейной жизни, то разве это не находится в книге, написанной мной в память моего мужа? Я бы желала, чтобы к этому ничего не прибавляли».

Мы преклонились перед желанием Жозефины Батлер, поэтому то, что мы даем теперь публике, не есть ее биография.

Так как не существует более в продаже книги «Воспоминания о Джордже Батлере», то мы поместили несколько отрывков, о которых говорила Жозефина Батлер; в них описана жизнь Джорджа Батлера, а вместе с тем и ее жизнь. Мы считаем себя вправе привести несколько очерков из детства и юности Жозефины Батлер, почерпнутых из ее воспоминаний об отце и сестре. Нами не руководят красота и изящество. Все собранные воспоминания расположены просто в хронологическом порядке. Связи между отдельными очерками нет, комментариями же мы не желали снабжать их. Нравственный облик той, которую мы так глубоко уважаем, просвечивает только сквозь образы дорогих ее сердцу лиц; таково ее желание.

Не имея источников, из которых можно было бы почерпнуть данные относительно последних лет жизни Жозефины Батлер, мы принуждены были бы пройти молчанием этот период ее жизни, если бы не существовало нескольких номеров журнала «The Storm Bell», который в продолжение двух лет ежемесячно помещал ее статьи; в них она обращалась к далеким друзьям, вдохновительницей и советницей которых она оставалась в тиши своего уединения. Издание это стало очень редким. Мы взяли оттуда ряд статей, обрисовывающих еще яснее, чем «Личные Воспоминания», духовный образ той, которую мы хотим представить нашим читателям.

Горячие последователи идей Жозефины Батлер, мы заботимся о возможно более широком распространении их; мы не руководствуемся желанием воздвигнуть ей памятник, а хотим только послужить делу, составлявшему сущность ее жизни, и, распространяя ее идеи, продолжить, так сказать, влияние этой дивной личности, избранной Богом.

Юность

Мне представляется невозможным написать историю жизни моего отца без некоторого беглого очерка страны, где он родился, жил и умер.

Глендейл, прелестное место, где родился мой отец, всю жизнь был ему дорог. Сильна была его привязанность к этому уголку и не только к людям, населявшим Глендейл, но и к самой местности, с ее холмами, долинами и быстрыми речками, всегда и всюду проявлялась эта нежная привязанность. Чувство отца разделяли и мы, дети, нам казалось, что ни одно место на земном шаре не может сравниться с Глендейлом.

Культ родного края более был развит у нас, чем у других, вследствие того, быть может, что семья наша давно уж пустила корни в этой местности; чувство это переходило от поколения к поколению, росло и крепло. С давних пор было много представителей фамилии Грей на окраине Нортумберленда. Им приходилось защищать свои крепости и сторожевые башни от соседей, шотландцев, что делало их жизнь чрезвычайно тягостной и беспокойной.

Глендейл богат историческими воспоминаниями. Нет в окрестностях ни одного места, которое не было бы связано с воспоминаниями о каком-нибудь эпизоде одной из многочисленных войн, о каком-нибудь романтическом приключении или о героическом подвиге, прославляемом в английских балладах и шотландских песнях; о некоторых эпизодах говорит нам сэр Вальтер Скотт в своих поэмах. Друидические памятники и римские развалины также не редкость в наших местах.

Красивая речка Глен, текущая с гор, дала название Глендейлу и носит несколько священный характер благодаря воспоминаниям о святом Паулинии, который, по словам Досточтимого Беды, окрестил в этой речке несколько тысяч бедных британцев. «Паулиний, – говорит Беда, – прибыв в Ад-Гэбрин (теперь Ирвинг), оставался там тридцать шесть дней, в продолжение которых он с утра до --">