Оксана Николаевна Виноградова - М.Ю. Лермонтов. Фантазии и факты

Понимая, что юридически сына могут отдать в любой момент отцу, Арсеньева в приступе недоверия к Юрию Петровичу пишет 13 июня 1817 года завещание:

…После дочери моей Марьи Михайловны, которая была в замужестве за корпуса капитаном Юрием Петровичем Лермантовым, остался в малолетстве законной ее сын, а мой родной внук Михаило Юрьевич Лермантов, к которому по свойственным чувствам имею неограниченную любовь и привязанность, как единственному предмету услаждения остатка дней моих и совершенного успокоения горестного моего положения, и желая его в сих юных годах воспитать при себе и приготовить на службу его императорского величества и сохранить должную честь, свойственную званию дворянина, а потому ныне сим вновь завещеваю и предоставляю по смерти моей ему родному внуку моему Михайле Юрьевичу Лермантову принадлежащее мне вышеописанное движимое и недвижимое имение, состоящее в Пензенской губернии, Чембарской округи в селе Никольском, Яковлевское тож, по нынешней 7-й ревизии мужеска пола четыреста девяносто шесть душ с их женами, детьми обоего пола и с вновь рожденными, с пашенною и непашенною землею, с лесы, сенными покосы и со всеми угодии, словом, все то, что мне принадлежит и впредь принадлежать будет, с тем однако ежели оной внук мой будет по жизнь мою до времени совершеннолетнего его возраста находиться при мне на моем воспитании и попечении без всякого на то препятствия отца его, а моего зятя, равно и ближайших г. Лермантова родственников и коим от меня его внука моего впредь не требовать до совершеннолетия его, со стороны же своей я обеспечиваю отца и родственников в определении его внука моего на службу его императорского величества и содержании его в оной соответственно моему состоянию, ожидая, что попечения мои сохранят не только должное почтение, но и полное уважение к родителю его и к чести его фамилии; в случае же смерти моей я обнадеживаюсь дружбой моей в продолжение жизни моей опытом мне доказанной родным братом моим артиллерии штабс-капитаном и кавалером Афанасием Алексеевичем Столыпиным, коего и прошу до совершеннолетия означенного внука моего принять в свою опеку имение, мною сим завещаемое, а в случае его, брата моего смерти, прошу принять оную опеку другим братьям моим родным Столыпиным, или родному зятю моему кригс-цалмейстеру Григорью Даниловичу Столыпину, в дружбе коих я не менее уверена; если же отец внука моего истребовает чем не скрывая чувств моих нанесут мне величайшее оскорбление: то я Арсеньева все ныне завещаемое мной движимое и недвижимое имение предоставляю по смерти моей уже не ему, внуку моему Михайле Юрьевичу Лермантову, но в род мой Столыпиных, и тем самым отдаляю означенного внука моего от всякого участия в остающемся после смерти моей имении…³⁰.

Ю.П. Лермонтов принял ультиматум. Собственно, он и добивался финансовой обеспеченности сына. Юрий Петрович, на наш взгляд, не был «загнан в угол», как полагает П.А. Фролов³¹, скорее, теща была «загнана в угол» зятем, вынуждавшим ее сделать официально Мишеля наследником всего и вся. Что Арсеньева и сделала. Но затаила обиду на его отца за то давление, которое тот на нее оказывал. То, что Юрий Петрович оставит сына на воспитание Арсеньевой, было ясно обоим: достойный уровень воспитания и образования могла обеспечить только бабушка. Юрий Петрович прекрасно это понимал. Уверившись, что сын обеспечен (пусть и ценой ссоры с тещей), Юрий Петрович отошел в сторону. Есть основания думать, что и при взаимном недоверии теща и зять все же постарались не посвящать Михаила в свои разногласия и продолжали общаться ради него. Юрий Петрович регулярно навещал сына, его привозили к нему в Кропотово (Ефремовский уезд Тульской губернии) гостить. Более того, родная сестра Юрия Петровича Лермонтова Авдотья Петровна Пожогина-Отрашкевич отдала своего сына на воспитание Елизавете Алексеевне Арсеньевой. Естественно, Авдотья Петровна регулярно навещала как своего ребенка, так и племянника. Во время учебы Лермонтова в Москве его отца видели ежегодно, есть документы, подтверждающие, что он там был в феврале 1828-го, в феврале 1829-го, в феврале 1830-го и в апреле 1831 года³². В Москве проживали его сестры. Михаил подарил отцу не менее пяти картин (обнаружены внучкой сестры Юрия Петровича в поместье Кропотово).