Радоня Вешович - Колонна и горизонты

на Плевлю, где погибло свыше 200 бойцов и около 270 было ранено, и сербских сил на Сеницу, в боях за которую партизаны потеряли ранеными и убитыми около 100 бойцов.

Считая, что «коммунистическая авантюра с восстанием» потерпела поражение, местная реакция сбросила с себя личину заботы о народе и открыто готовилась вместе с немецкими и итальянскими гарнизонами отпраздновать падение Москвы.

В оккупированных странах Европы еще не развернулась активная борьба против фашизма. В это время фашисты осуществляли кровавую операцию «Ночь и мгла». Опираясь на поддержку местных и европейских антикоммунистических сил, они готовили списки неблагонадежных, подлежащих отправке в Освенцим, Бухенвальд, Дахау, Баницу и Ясеновац; расстреливали десятки тысяч взрослых и малолетних жителей Крагуеваца, Кралево и Ядары; дотла сожгли Скелу; на улицах и площадях городов и деревень ставили виселицы. Использовав промышленные и сырьевые богатства всей порабощенной Европы, гитлеровские войска добились временных успехов и приближались к Москве и Ленинграду. Такая обстановка выдвигала важные задачи перед патриотами и коммунистами как Югославии, так и других стран.

Наступило время, когда нужно было на деле показать готовность идти на смерть во имя торжества своих убеждений. Каждому предстояло выбрать одно из двух: или активно бороться против врага или же пассивно выжидать и быть раздавленным грозными событиями. И целое поколение, решительно отбросив всякие колебания и опасения, выбрало борьбу. Нас не испугали тяжелые потери и предательство. Мы вместе со всем народом восприняли призыв к восстанию как призыв к новой жизни, без оккупантов и капиталистов. Партия настолько укрепила в народных массах веру в непобедимость Советского Союза, что мы и на штурм Плевли шли с чувством, будто война продлится не больше нескольких месяцев.

Эта встреча несказанно обрадовала и нас, и товарищей из Сербии. Она свидетельствовала о том, что наши силы, вопреки натиску врага, накапливаются, растут и выходят за пределы района и края. Улучшается и перспектива нашей борьбы: возникает надежда, что рост наших сил никогда не остановится. Об этом говорил и такой факт. Штурмом Плевли мы вынудили итальянцев сконцентрировать свои силы и тем самым оказали помощь сербским товарищам, обеспечив им отход в Санджак. Они теперь могли не опасаться вражеских ударов с тыла. Это свидетельствовало о единстве сербских и черногорских коммунистов, выкованном накануне войны и в период восстания, об истинной вере народа в свой боевой авангард, представленный более чем десятью тысячами членов партии с довоенным стажем и несколькими десятками тысяч молодых коммунистов. От таких мыслей перехватывало дыхание, на глаза навертывались слезы, однако мы сдерживали свои чувства, боясь показаться излишне сентиментальными и слабовольными.

Городок по своему виду напоминал разбуженный муравейник. Здесь поселился трудовой дух партизанской столицы. К местным закройщикам, обувщикам, пекарям и кузнецам присоединились бойцы — бывшие ремесленники из наших подразделений. Под озорным лозунгом «На заплатах дом держится» умельцы починили для бойцов старую одежду и обувь и сшили из трофейных тканей и одеял несколько новых униформ.

У Крсто Баича нашлось немного итальянских лир. Во время прогулки он зашел в лавку, купил около килограмма мелких яблок и раздал их товарищам. Эти яблоки показались мне очень душистыми и вкусными, и я вмиг съел свою долю. Крсто заметил, что яблоки не предназначены для того, чтобы утолять голод. Всякое лакомство нужно как можно дольше держать во рту, наслаждаясь его вкусом, и не торопиться глотать. А зимой яблоки — больше лекарство, чем пища.

На городок опускался ранний зимний вечер. Бакалейные лавки, магазины и кафаны, где мы расположились на ночлег, были полностью разграблены итальянцами и четниками. Жестяные печки, установленные нами в помещениях, давали больше дыма, чем тепла. Черногорские батальоны разместились в пригородах Рудо, а крагуевацкие — возле самой площади. Коптили керосиновые лампы. Кое-где слышался тихий говор бойцов, устроившихся на низких треножках или прямо на полу на соломе. Кто-то жаловался, что никак не может уснуть. Кто-то просил сигарету, а получив ее, укладывался на полу, пускал кольца дыма и, ни к кому не обращаясь, громко спрашивал, когда он вновь увидит свою Сербию.

Бойцы, сменившиеся с постов, принесли с собой --">