Елена Ивановна Майорова - Николай Некрасов и Авдотья Панаева. Смуглая муза поэта

Григорович, П.В. Анненков, В.П. Боткин, Гаевский, братья Жемчужниковы и т. д. И в шутку, и всерьез говорили, что если бы в гостиной Панаевых вдруг обвалился потолок, Россия лишилась бы практически всех литераторов.

Разные по характеру, восприятию, убеждениям, эти люди, которых впоследствии назвали классиками русской литературы, были хорошими знакомыми Панаевой, испытывали к ней различные чувства: в молодости в нее влюблялись, в зрелые годы – оценивали весьма неоднозначно. Она не походила на ласковую домашнюю кошечку, «душечку»; это была личность сильная, твердая, не боявшаяся нестандартных действий. При всей ее общепризнанной красоте многие современники оценивали ее как «невежественную», «грубую», «неженственную». Многих шокировала ее способность на «поступки»: описать в повести родной дом как приют нравственных чудовищ; жить одновременно с двумя мужчинами; прикарманить чужие деньги.

С возрастом решительность Авдотьи Яковлевны не уменьшилась. Она сумела резко порвать бесперспективную и унизительную связь с «полубогом новейшей поэзии» Некрасовым и начать все сначала. И пусть новая жизнь оказалась трудной и бедной, она осуществила свое самое заветное желание – стала матерью, сумела дать дочери достойное образование, дождалась внуков.

И, наконец, Панаева создала «Воспоминания» – произведение пристрастное, но интересное именно своей субъективностью, предвзятостью, особым взглядом на устоявшиеся понятия, на прославленных личностей литературного круга. Она не была первооткрывательницей в области женской мемуарной прозы, но по широте охвата ей нет равных среди писательниц.

Представляется, что рассказ о жизни А.Я. Панаевой, сложившийся не только из ее собственных воспоминаний, но и из впечатлений знавших ее людей, из описаний общественной жизни своего времени, на фоне которой кипели литературные страсти, может стать знаком уважения к памяти этой выдающейся русской женщины.

Тайны закулисья

Русский театр развивался в двух направлениях: как государственный (императорский) и как крепостной. Держать усадебный театр было так же престижно, как иметь псарню, зверинец, конюшню с племенными кобылами или оранжерею с экзотическими растениями. У русского дворянства возникла мода на домашние театры: со второй половины XVIII века по 40-е годы XIX века действовало более 170 крепостных театров, из них 53 – в Москве. У многих были живы воспоминания о крепостных театрах графа Николая Шереметева в Кускове, генерал-аншефа Ивана Шепелева на Выксе, графа Сергея Каменского в Орле, князя Николая Шаховского в Нижнем Новгороде, князя Николая Юсупова, генерала Степана Апраксина, графини Дарьи Салтыковой и других калибром помельче. Эти театры воспитали много талантливых и образованных крепостных артистов. Увлечение театром не только разнообразило и наполняло впечатлениями жизнь владельца, становилось еще одним способом щегольнуть богатством и просвещенностью, но часто перерастало в настоящую страсть

Кроме признанных мастеров театрального дела, спектакли сплошь и рядом ставили любители. Среди самодеятельных актеров, занятых в постановках, бывали члены одной или нескольких семей, соседи и близкие друзья. В домашних спектаклях богатых помещиков актерами часто становились крестьяне и дворовые люди. К премьере домашнего спектакля готовились неделями: выбирали пьесы и распределяли роли, репетировали, создавали декорации, шили костюмы и продумывали грим.

Интерьер домашнего театра. Художник В.С. Садовников

Театр влек к себе неудержимо. Поманил он и сына бедного чиновника Якова Григорьева (1790 – 20 февраля 1853). Ничего не известно о его семье, кроме того, что обстоятельства ее были крайне стесненными. Получив самое скромное образование, Яша, еще не достигши четырнадцати лет, вынужден был поступить копиистом в сенат. Юный служащий сравнительно быстро получил низший классный чин, а три года спустя был произведен в губернские секретари с перспективой прибыльного места повытчика в недалеком будущем.

Но, пристрастившись к театру, особенно к трагедии, он решил добиться поступления на сцену. Вряд ли семья приветствовала его намерение – но об этом можно только догадываться. Отравленный --">