Ольга Борисовна Власенко - Иначе быть не могло...

— Да, на поле боя тяжести нет — надо ведь врага уничтожить.

— Правда твоя, Вершинин, правда.

Получайте снаряды — эти Котову Сереже, а эти металлургу-уральцу старшему лейтенанту Косячному, — давай друг, будем бить врага, чтобы вся его техника пошла в наши мартеновские печи, и дадим стране сталь после победы, знаешь какую — бредихинскую, вот какую!

Она не щелкается как тот «тигр», что в Дубовчин-Масловке.

Ой, что же это — опять грохот, звон, свист, стучит в висках. Да нет, это снаряды наши рвутся, бой живее пошел — хорошо, вот ведь как хорошо!

Снова ползем, снова тяжесть, куда-то волокут — это из лощины на плащ-накидке тащат — до чего же больно.

Так это же механик-водитель Степан из второй роты — весь черный, потный и только светят две голубые звезды на лице.

— Ничего, товарищ инженер-капитан, все хорошо, вот ногу малость повредил гад, но мы дали ему прикурить, он захлебнулся в собственной крови, — скоро вернусь, еще добавим ему, чтобы уж совсем его уничтожить.

Прощевайте, товарищ инженер-капитан, берегите себя.

— А я-то тебя не уберегла.

— Как так не уберегли — вам ведь трудно, товарищ инженер-капитан. Вот, видите, и себя не уберегли, а снарядов снова мало, поеду теперь я.

— Неправда, Володя, есть снаряды и бой идет, только, пожалуйста, не надо ездить лежа на крыле танка, а то осколком ударит.

А Федя Левашов просится на танк:

— Вы своим доверием к нам и верой в нас помогли нам в себе большие силы найти, прошу вас направить механиком-водителем, не подведу, вот увидите.

Это верно, дядя Коля, он как и ваши воспитанники «найдет свою звезду в жизни».

И снова жарко — сквозь пыль и дым пробивается солнце на поле боя. «Зажми солнечный зайчик и не выпускай его» — кто же это сказал мальцу Евдокии, кто же, кто? Вспомнила! Это Филипп Фомич, конечно же, он, а теперь остался с ними, там.

Жара, движутся потоки белой стали, это для швеллеров и балок, они пойдут на строительство дворцов.

— А этот яркий свет от солнца, ни к чему ты сейчас, скрылся бы, а то прилетят стервятники, детей надо эвакуировать, — говорит заботливая мать многих детей Евдокия Тихоновна. — И трех сирот в Степановке надо спасти.

Снова падают бомбы и завывают, как шакалы, — нет страха, есть жестокая, злая, необходимость мчаться вперед «навстречу буре» — надо уничтожить врага, защитить детей, защитить, защитить!!!

Жарко, душно, пыль, дым — сжимает горло, нечем дышать, — и вдруг прохлада, живительная прохлада, а с ней перед глазами, словно из сказки, три белые, стройные тонкие березки, нарядные с мелкими бледно-зелеными листочками ведут хоровод и звенят сережками-бубенцами.

Но что это? Опять снаряд ударил, — враг снова наступает. И уже горят наши нежные, чистые, белые, белые березки, а верхушки их еще играют на солнце — быстрее, быстрее, спасти, спасти их надо… Там Коля Вершинин!

На полной скорости мчится танк, покачиваясь на неровной местности, а ствол орудия нацелен в противника, и вдруг остановка.

— Давай, Богачев, быстрее туда!

— Есть туда!

И машина мчится — надо помочь, надо помочь восстановить, отремонтировать машину — ведь бой идет!

Но почему же мы стоим?

Почему мы стоим?

Откуда вдруг этот покой, эта слабость и сухость, стягивающая рот.

Пить — одно желание — пить, пить.

Ощутила холод, холод рук, ног, стынет все…

Неужели смерть?

Как же можно, ведь война еще не кончилась…

Собрать, собрать все, перебороть эту скованность, этот холод!

Нельзя, никак нельзя умирать сейчас… Ведь боеприпасы, снаряды, танки нужны, сталь нужна, а ты…

Если ты смерть, то почему не костлявая, не черная?

Так ты вот, оказывается, какая — отнимаешь все силы, сковываешь холодом, закрываешь свет, солнце, красоту жизни и сама не показываешься, трусишь.

Ну дай хоть раз еще открыть глаза, шевельнуть руками, ногами, — нам нужны боеприпасы, понимаешь, нам не хватает боевых машин, снарядов.

Нет, я просить тебя не стану, ты черствая, бездушная, хитрая.

Мягко, крадучись подбираешься к самому светлому, к святыне — к жизни человека.

Отнимаешь руки, ноги, и мысль даже хочешь отнять. Но жизнь сильнее тебя!

Родина в опасности, и на госпитальных койках защитники ее воюют с тобой и побеждают тебя, и возвращаются на поле боя, бьют врага.

Степан вернулся в полк, а Володя — учитель, уже дважды был в твоих когтях и вырвался — воюет, бьет врага.

А --">