Петр Ефимович Люкимсон - Бааль Шем-Тов. Личность. Чудеса. Легенды. Учение хасидизма

несколько версий, переданных в интерпретации сразу нескольких его учеников, что лишний раз подтверждает открытую еще Бэконом субъективность восприятия тех или иных событий, которая неминуемо влияет и на память о них.

Сам р. Яаков-Йосеф это не раз подчеркивал, утверждая, что не уверен в том, насколько правильно понял те или иные слова своего великого учителя, а в некоторых случаях признаваясь, что не понял их вообще.

Главным же источником о жизненном пути Бешта была и остается книга «Шивхей Бешт» («Восхваления Бешту») — сборник, включающий в себя около трехсот различных историй и преданий о Бааль-Шем-Тове и его ближайшем окружении, собранных резником из местечка Ильинцы р. Довом-Бером в конце XVIII века и изданные лишь в 1814 году в Копысе р. Исраэлем Йоффе.

Но и здесь, несмотря на безусловное желание авторов историй о Беште сохранить добросовестность при их передаче, речь в большинстве случаев идет о «пересказе услышанного в пересказе», и все снова накладывается на личное восприятие очевидца истории, капризы его памяти и особенности мировосприятия, а затем на те же факторы непосредственного рассказчика, потом — собирателя этих историй и их издателя, каждый из которых, вдобавок, следовал своей внутренней цензуре.

Кроме того, помимо первого, канонического издания «Шивхей Бешт» выходило множество переизданий, редакторы которых вносили в них не только свои примечания и комментарии, но и правки в первоначальный текст, чтобы сделать его более понятным своим современникам, а это неминуемо приводило к искажениям.

В связи с о всем вышесказанным легко понять тот скептицизм, с которым относятся к «Шивхей Бешт» как противники хасидизма, так и академические ученые. Да и в хасидской среде многие относятся к историям этой книги неоднозначно, порой трактуя их лишь как своего рода поучительные притчи, и тогда вопрос о том, правда это или выдумка, отступает на второй план.

Очень точно по проблеме достоверности текста «Шивхей Бешт» и возможности его использования для написания более-менее реальной биографии Бешта высказался с позиций академической науки известный историк хасидизма Моше Росман^[3]:

«Важнейшим вопросом, который волновал исследователей Шивхей га-Бешт был вопрос о достоверности этой книги как исторического текста. В сущности, никто не принимает эти рассказы за чистую монету. Очевидный мифологический характер, да и само заглавие книги ясно указывают на агиографическую ее природу, что заставляет как исследователей, так и хасидов относится к этому тексту скептически.

Иегошуа Мондшайн^[4], любавичский хасид, обобщая поздние (с середины XIX века) хасидские отклики на Шивхей га-Бешт, утверждал: „В хасидском обществе существовали сомнения в достоверности… сборника восхвалений… Собранные в нем легенды нужно рассматривать как приятное чтение, но не как собственно хасидскую литературу“.

Другие исследователи были менее радикальны. Они приписывали тексту не только развлекательную функцию и верили, что многие из рассказов основаны на реальных событиях и в определенной степени несут в себе историческую информацию. При этом ученые расходились во взглядах как разделить исторические сведения и народную сказку»^[5].

Помимо историй, изложенных в «Шивхей Бешт», существует еще целый ряд, так сказать, апокрифических рассказов о Беште, сохранившихся в народной памяти, многие годы передаваемых изустно, а затем разбросанных по различным книгам с рассказами о хасидских праведниках или сборникам еврейского фольклора, к которым современный рациональный читатель явно отнесется весьма критически. Хотя относиться к ним, говоря словами Мартина Бубера^[6], следует как к «легендарной реальности».

«В легендах, — объяснял Бубер, — есть много событий, и на самом деле имевших место, но только увиденных с точки зрения религиозного чувства и таких, которые просто не могли произойти в реальности так, как о них рассказывают, но которые возвысившаяся в религиозном порыве душа воспринимала как реальность и поэтому отнеслась к ним именно как к реальности»^[7].

В связи с этим нельзя не вспомнить и слова р. Ицхака из Несхижа: «Отец мой и учитель, благословенна память праведника, бывало, говорил: „Я не принимаю [всерьез] рассказы и байки, что рассказывают о праведниках, ибо в байках много вымысла вперемешку с ошибками. Но это — за исключением историй о Беште, да будет --">