Люси Эдлингтон - Портнихи Освенцима. Правдивая история женщин, которые шили, чтобы выжить

Рене, все из Братиславы, и сестра Брахи Катька, она шила утепленные шерстяные пальто для клиентов, даже когда у нее самой от холода едва двигались пальцы. Баба и Лулу – еще две швеи, близкие подруги, одна серьезная, другая любила пошутить. Гуня, женщина тридцати с чем-то лет, была для всех и подругой, и неким подобием матери, и вообще сильной женщиной. Ольга, почти ровесница Гуни, казалась девушкам помладше старухой.

Все они были еврейками.

Вместе с ними работали две французские коммунистки, мастерица по изготовлению корсетов Алида и участница сопротивления Марилу. Их арестовали и депортировали за сопротивление нацистской оккупации в их родной стране.

Всего работало 25 женщин. Когда одну из них снимали с работы и больше она не появлялась, Марта быстро находила ей замену. Она хотела, чтобы как можно больше женщин-заключенных обрели надежду на спасение. В этой комнате их звали по именам. За ее пределами у них имен не было, только номера.

Работы портнихам всегда хватало. Огромная черная книга заказов была настолько заполнена, что очередь расписывалась на полгода вперед, и высокопоставленные лица в Берлине не были исключением. В приоритете стояли местные клиенты, в частности женщина, учредившая салон, – Хедвига Хёсс. Жена коменданта Освенцима.

Однажды из подвального ателье раздался крик ужаса и ощутился запах паленой ткани. Катастрофа. Одна из портних разглаживала платье, но утюг оказался слишком горячим и прожег ткань. След был прямо спереди, спрятать его было невозможно. Клиентка должна была прийти на примерку на следующий день. Провинившаяся портниха сходила с ума от страха, плакала:

– Что же нам делать, что же нам делать?

Другие прекратили работу, проникшись ее паникой. Вопрос стоял не просто в испорченном платье. Клиентами модного салона были жены высокопоставленных лиц в эсэсовском гарнизоне Освенцима. Жены мужчин, известных жестокими избиениями, пытками и массовыми убийствами. Мужчин, которым была подвластна жизнь каждой женщины в комнате.

Марта, главная, спокойно осмотрела повреждения.

– Знаешь, что мы сделаем? Уберем отсюда этот слой и вставим новую ткань. Только быстро…

Все принялись за дело.

На следующий день жена эсэсовца пришла на примерку в салон. Она надела платье и с удивлением осмотрела себя в зеркале.

– Что-то я не помню, чтобы дизайн был таким.

– Конечно, так и было, – ответила Марта весьма убедительно. – Ну, разве не красота? Это новый стиль…^{3}

Катастрофы удалось избежать. На этот раз.

Портнихи вернулись к работе, стежок за стежком. Они знали, что проживут еще день в Освенциме.

Лица, ответственные за создание ателье в Освенциме, также были в ответе за болезненные перемены в жизни женщин, которым предстояло там работать. Двадцатью годами ранее, когда портнихи были еще детьми, если не младенцами, они и представить не могли, что скоро наступит будущее, в котором будет бушевать индустриализированный геноцид, а в его эпицентре – создаваться одежда от-кутюр.

В детстве наш маленький мир состоит из деталей и ощущений. Например, как шерсть щекочет кожу, как замерзшие пальцы пытаются застегнуть непослушную пуговицу, как интересно из дыры в штанине на коленке вытягивается нить. Сначала наш мир ограничен стенами родительского дома, затем он расширяется – до соседских улиц, полей, лесов, городских пейзажей. Предсказать, что случится в будущем, невозможно. Со временем от прошедших лет остаются лишь обрывки воспоминаний.

Ирена Рейхенберг родилась 23 апреля 1922 года в Братиславе, красивом чехословацком городе на побережье Дуная, всего в часе езды от Вены. За три года до ее рождения провели перепись, показавшую, что население города в основном состоит из немцев, словаков и венгров. С 1918 года существовало новое Чехословацкое государство, но еврейское сообщество, составляющее почти 15 тысяч, было сосредоточено в одном квартале города, в нескольких минутах ходьбы от северного берега Дуная.

Центром еврейского квартала была Юденгассе. Иначе – «Еврейская улица». До 1840 года евреи были сегрегированы от остального города на одну покатую улицу в Братиславе, которая была частью местного замка. Ворота на обоих концах по ночам запирались и охранялись муниципальными надзирателями, что создавало в гетто дорогу и наглядно показывало – евреи отделены от остальных жителей Братиславы.

В последующие десятилетия антисемитские законы ослабли, что позволило наиболее --">