Михаил Константинович Зарубин - Прогулки с Андреем Толубеевым. Записки театрального дилетанта

Да это, оказывается, прелестная игра! Не надо ходить на вечеринки, ни в театр ходить не нужно.

Ночи три я провозился, играя с первой картинкой, и к концу этой ночи я понял, что сочиняю пьесу.

В апреле месяце, когда исчез снег со двора, первая картинка была разработана. Герои мои и двигались, и ходили, и говорили…»

В этом отрывке Михаил Афанасьевич описал свое собственное рождение — рождение Булгакова-драматурга. Оно было странным, причудливым, маловероятным, и в то же время необыкновенно точным психологически.

Так рождаются не только драматурги, но и зрители, только вместо маленькой освещенной коробочки-камеры, в которой движутся и говорят крошечные человечки — сцена театра. Она еще закрыта, но когда в зале погаснет свет и тяжелые малиновые волны занавеса поедут по сторонам, открывая декорации, сердце начинающего театрала забьется учащенно-радостно в ожидании чего-то необыкновенного, иного, с чем он еще никогда не сталкивался. Настоящий профессиональный театр я увидел очень давно. Пятнадцатилетним мальчишкой я приехал из сибирской деревни в огромный город Иркутск. Нечего и говорить, что при первом знакомстве Иркутск показался мне поистине сказочным, недаром у него есть второе имя — «жемчужина Восточной Сибири».

В старой части Иркутска — неповторимые архитектурные ансамбли Драматического театра и Театра музыкальной комедии, нарядное здание в мавританском стиле — краеведческий музей, домик декабриста Трубецкого, и, конечно, Ангара, непохожая ни на одну реку мира.

Первым спектаклем, который я посмотрел в иркутском драматическом театре, стал гоголевский «Ревизор». Я не смогу в точности описать, что со мной происходило во время представления, однако мои соседи — пожилая семейная пара — неодобрительно поглядывали в мою сторону. Видимо, я слишком бурно выражал свои эмоции — смеялся громче, чем положено, аплодировал дольше всех, пока не закрылся занавес… В общежитие студенческого городка я возвращался поздно, когда уже стояла прохладная осенняя ночь. Мое тогдашнее состояние можно определить как восторженно-идиотическое. Необъяснимый подъем владел мною: я корчил рожи, воображая себя главным героем, жестикулировал, говорил какие-то нелепости… Хорошо, что улицы в тот поздний час были уже пустыми, и некому было наблюдать мое в высшей степени странное поведение.

Театр входил в мою жизнь, я почувствовал это. И уже позже, когда я работал, посещение театра всегда для меня было праздником. А бывая в командировке в других городах, всегда посещал местные драмтеатры, потому что был твердо убежден: театр — лицо города, показатель его духовного уровня. Кроме того, в любом, даже самом маленьком провинциальном театре всегда найдется то, что достойно удивления и уважения.

Иркутский драматический театр появился в 1850 году, когда генерал-губернатор Николай Муравьев-Амурский, большой театрал, уговорил труппу странствующих актеров остаться в городе и поработать несколько сезонов. Первые спектакли актеры давали в Благородном собрании, а через год завершилось строительство здания театра, которое торжественно открылось постановкой пьесы Н. Полевого «Русский человек добро помнит».

Разумеется, первое здание было деревянным и просуществовало недолго — сгорело. Такая же участь постигла и другие несколько театральных зданий, пока в феврале 1893 года в Петербургском Обществе Архитекторов был объявлен конкурс проектов нового драматического театра в Иркутске. Из тридцати четырех представленных работ лучшим был признан проект профессора архитектуры В. Шретера.

Современники считали иркутский театр лучшей постройкой этого типа в России, настоящей архитектурной жемчужиной. Здание поражало не только убранством зала, но и совершеннейшей акустикой. В 1995 году театру был присвоен статус памятника исторического и культурного наследия федерального значения.