Дмитрий Александрович Боровков - Титаны Возрождения. Леонардо и Микеланджело

на аналой и на свету, но приспособил окно так, чтобы оно давало приглушенное освещение. Сер Пьеро, который об этом и не думал, при первом взгляде от неожиданности содрогнулся, не веря, что это тот самый щит и тем более что увиденное им изображение – живопись, а когда он попятился, Леонардо, поддержав его, сказал: “Это произведение служит тому, ради чего оно сделано. Так возьмите же и отдайте его, ибо таково действие, которое ожидается от произведений искусства”. Вещь эта показалась серу Пьеро более чем чудесной, а смелые слова Леонардо он удостоил величайшей похвалы. А затем, потихоньку купив у лавочника другой щит, на котором было написано сердце, пронзенное стрелой, он отдал его крестьянину, который остался ему за это благодарным на всю жизнь. Позднее же сер Пьеро во Флоренции тайком продал щит, расписанный Леонардо, каким-то купцам за сто дукатов, и вскоре щит этот попал в руки к миланскому герцогу, которому те же купцы перепродали его за триста дукатов»^[15]. Если верить Вазари, нечто подобное Леонардо позднее попытался воплотить в живописи: «Ему пришла фантазия написать маслом на холсте голову Медузы с клубком змей вместо прически – самая странная и дерзкая выдумка, какую только можно себе вообразить. Однако, поскольку это была работа, для которой требовалось много времени, она так и осталась им незаконченной, как это, впрочем, и случалось с большинством его произведений»^[16]. О том, что Леонардо изобразил «голову мегеры с удивительными, редкостными сплетениями змей», которая позднее украшала гардеробную герцога Флоренции Козимо I Медичи (1537–1574), свидетельствует «Аноним Гаддиано»^[17].

Хрестоматийным является рассказ Вазари о том, что, работая над картиной «Крещение Христа Иоанном Крестителем» (ок. 1472–1473, Флоренция, галерея Уффици), Андреа дель Верроккьо поручил Леонардо написать фигуру ангела, а так как фигура, написанная учеником, превзошла фигуры, написанные учителем, «это послужило причиной тому, что Верроккьо никогда больше уже не захотел прикасаться к краскам, обидевшись на то, что какой-то мальчик превзошел его в умении»^[18]. Этот же рассказ Вазари повторил в жизнеописании Верроккьо: «…Андреа никогда не оставался праздным и всегда занимался какой-нибудь живописной или скульптурной работой, иногда же одну работу перемежал с другой, дабы одно и то же не так ему надоедало, как это случается со многими, то, хотя он и не осуществил вышеназванные картоны, все же написал кое-что и между прочими алтарный образ для монахинь св. Доминика во Флоренции, который, как ему показалось, вышел у него очень удачно, почему вскоре после этого он написал в церкви Санти Сальви другой для братьев Валломброзы, на котором изобразил крещение Христа Иоанном; в этой работе ему помогал Леонардо да Винчи, который тогда был юношей и его учеником, написав там собственноручно ангела, оказавшегося гораздо лучше всего остального. И это стало причиной того, что Андреа решил никогда больше не притрагиваться к кистям, поскольку Леонардо, столь юный, в этом искусстве проявил себя гораздо лучше, чем он»^[19].

Вероятно, эти сюжеты представляют собой лишь топосы историко-биографического жанра^[20], своеобразную дань традиции, призванной подчеркнуть исключительность дарования Леонардо. Аналогичные рассказы Вазари приводит в биографиях Джотто ди Бондоне [1267–1337] и Рафаэля Санти [1483–1520], – но даже если он и допустил преувеличение, нельзя не заметить, что облик крайнего слева ангела, написанного Леонардо в «Крещении Христа»^[21], отличается от ангела справа, написанного Верроккьо. Дж. К. Арган полагал, что «кисть Леонардо чувствуется не только в фигуре ангела, но и в пейзаже на заднем плане, особенно в долине с рекой, по которой свет, падающий с неба, перетекает на передний план в направлении ангела»^[22].

Исследователи пытались найти следы причастности Леонардо к другим работам учителя и его школы – например, к изображению животных на картине «Товий и ангел» (ок. 1470–1472, Лондон, Национальная галерея)^[23] или к так называемой «Мадонне с гранатом», по имени одного из владельцев называемой «Мадонной Дрейфуса» (ок. 1470–1472, Вашингтон, Национальная художественная галерея), которая атрибутируется Лоренцо ди Креди^[24]. Благодаря рисунку рукава архангела Гавриила, найденному в набросках Леонардо, удалось атрибутировать его кисти картину «Благовещение» (ок. 1473–1475, Флоренция, галерея Уффици)^[25], --">