Эдуард Дипнер - Гроздья Рябины

энергетик Агейков, и Зяма стал главным (тоже в единственном числе). Он еще не привык к своему положению и очень старается, разрываясь между теперешней работой и лабораторией, где никого нет. “Зяму” он воспринимает совершенно спокойно, а то, что все заводские шишки падают на обоих, сближает их. Герман уверен, что Зяма не подведет и не заложит его.

Ну, вот и все, можно ехать домой. Пока Герман доберется, стемнеет, жена давно пришла с работы, лежит на кровати, отдыхает, а мама уже уложила Леру спать.

– Зиновий Исаакович, я поехал, а ты идешь?

– Я немного задержусь, нужно закончить графики проверок по инспекции, идите, я закрою кабинет и отдел, – слегка грассируя, говорит Зяма, – кстати, мне сегодня отдел кадров прислал начальника лаборатории, молодой специалист, теперь хоть там смогу навести порядок. Завтра представлю Вам.

Главным механиком Герман стал по случаю. Это была трагедия, потрясшая завод. Прошлой осенью в выходной день трое заядлых рыбаков – Валейко, Злобин и Годунов отправились на Темиртауское водохранилище. Поздно вечером на лодке они решили переправиться на остров, там переночевать и с утра начать ловлю, но в темноте налетел шквал, перевернувший лодку, и все трое оказались в холодной осенней воде, далеко от берега, держались за лодку и молили бога о спасении. К утру выжили двое – Злобин и Годунов, а главный механик Валейко до утра не дожил, у него было сердце. Герман тогда работал начальником конструкторского бюро механизации и автоматизации – подразделения совершенно бесполезного, но необходимого для отчета наверх, и очень страдал, что занимается этой показушной работой на полку. Поэтому согласился на предложение сразу, не размышляя, благо, что до этого поработал в отделе главного механика и работу знал. При этом он не обольщался насчет себя, попросту некого было назначить. Те, кому это предлагалось, шарахались от расстрельной должности. Наконец, Усатый махнул рукой. “А, назначим этого пацана ВРИО, а там посмотрим. Так ВРИО, Временно Исполняющим Обязанности главного механика Герман проработал почти три года.

Следующий день был не таким суматошным, и когда Герман пришел в отдел после пробежки по цехам, перед Зямой сидела она. Та самая, что тогда была посредине. Та, с возмутительной походкой. Она была красива южнорусской знойной красотой. Под черным бархатом бровей – эмалевые, с затаенным блеском, глаза, едва заметный пушок над чувственными губами. Темно-каштановые волосы убраны в искусную прическу, чуть заметный макияж, безупречное зеленое платьице. Чуть полная фигура, но эта полнота совсем не портила ее. “Невесть откуда прилетевшая жар-птица в нашем с Зямой казенном кабинете, – вдруг подумал Герман. – Диана-охотница”.

Она была совсем не в его вкусе. Герман всегда сторонился таких красавиц. В ее вызывающей, знающей себе цену красоте, в грудном, с южнорусскими обертонами, голосе, остром, мельком брошенном взгляде он почувствовал смутную опасность. Это была женщина из другого, не его мира.

– Знакомьтесь, Герман Иосифович, это Диана Алексеевна.

Дина окончила горный институт по специальности “электротехника” в Южном Городе и по распределению, вместе с двумя другими выпускницами института – Тамарой и Светланой, была направлена на завод имени Пархоменко в Караганду – отработать, отбыть положенные три года в этом неухоженном и грязном, чужом городе.

Обдуваемый со всех сторон ветрами, стоит посреди казахстанских степей город – не город – поселок – не поселок – Караганда. Много лет тому назад казахский мальчишка-пастух Алпак нашел здесь странный камень, черный, отсвечивающий на солнце острыми иглами. Перед юртой – овечьи шкуры, натянутые на деревянные жерди, – паслись верблюды, и степной ветер выдувал из костерка перед входом кизячный дым. Наигравшись камнем, мальчишка бросил его в костер, а камень вдруг стал наливаться малиновым светом, а потом брызнул ярким соломенным пламенем. Это был антрацит – редкий по качеству каменный уголь. Первую шахту вырыл здесь петропавловский купец Ушаков. Неторопливые верблюды ходили по кругу, вращая деревянный ворот, доставая из-под земли бадьи с черным золотом, эти же верблюды, нагруженные вьюками, торжественным караваном несли уголь на Спасский медеплавильный завод. В начале двадцатого века сюда пришли деловитые англичане, заменили верблюдов паровыми машинами. Но пришло время первых советских пятилеток, и англичане бежали с тем, что могли --">