Гидон Кремер - Обертоны

перед концертом я вынул Страдивари из футляра и извлек первые звуки, мне

показалось, что в него вселился некий дух. Ощупывая корпус скрипки, девочка поняла какую-то ее тайну.

Бережное прикосновение одушевило инструмент, который теперь передал мне ее тоску, ее положительную

энергию. Блуждание пальцев по дереву казалось отображением сейсмографа души. Не потому ли обертоны, звучавшие в тот вечер в зале, несли в себе какую-то особую силу?

«Остановись, мгновение, ты прекрасно!»

Размышление

Нe выражает ли этот возглас Фауста чувства каждого человека, который ощутил, что мечта стала

реальностью?

Специалисты по новейшей электронике уверены в том, что мгновение можно остановить, если довести

видеоаппаратуру до технического совершенства. В это верят, впрочем, не только они. К сожалению, а, может быть, и к счастью, не все поддается программированию. Уже несколько столетий назад человек знал, что полет птицы может вызывать восхищение и доставлять людям радость, а порой и внушать им горестное

сознание своего несовершенства, — если движение ничем не стеснено. Застывшая на фотографии птица, как

бы искусно ни был исполнен снимок, утрачивает свою неповторимость. Она недвижна, как бы мертва.

Нам кажется, мы способны многого достичь, что было прежде немыслимо. Самолеты перемещают

13

нас в далекие страны. При помощи сверхзвукового «Конкорда» возможно в один и тот же день дать

концерты на различных континентах. Однако при этом мы утрачиваем нечто существенное, — как птица на

фотографии. Во время таких путешествий мы больше не наблюдаем. Техника берет все на себя. Пассажиры

почти уподоблены багажу, загруженному в брюхо самолета, и являют собою не более чем шифр, введеный в

память компьютера авиационной компании. Мы полагаем, что одолели время. На самом деле оно владеет

нами. Расписание самолетов — не единственное тому доказательство. Признаков этой власти времени над

нами немало в самых разных жизненных обстоятельствах: в настольном календаре, содержащем график дел

и встреч; в поспешности покупок; в оплате разговорного времени по телефону; в фиксированном начале

концерта.

Время образует рамки нашей жизни. Это достигло такой степени, что мы воспринимаем соблюдение

хронологических норм как единственный принцип нравственности и с равнодушием проходим мимо

подлинных трагедий.

В музее Холокоста в Тель-Авиве я обратил внимание на ничтожную подробность: для поездов, до-ставлявших миллионы людей в концентрационные лагеря, составлялись точнейшие расписания. Моменты

отправления и прибытия были твердо установлены, — как это делается для обыкновенных поездов метро

или электричек. Людей рассматривали как обычный груз. А для того, чтобы быть достав-14

ленными к месту уничтожения, жертвы должны были сами покупать билеты, — в точности такие же, какими мы пользуемся сегодня. За свои же рейхсмарки и рейхспфенниги.

Мученики. Птицы. Артисты. Время объединяет всех. Часто мы говорим: не хватает времени читать, слушать

музыку, видеться с друзьями, ходить на выставки, просто побыть в покое и одиночестве. Мы забываем: единственное время, имеющееся в нашем распоряжении — время нашей жизни, если мы не позволяем ему

утекать в пустоту. И независимо от того, используем мы его или нет, летит ли птица, или застывает на

фотографии — время проходит. Возможность размышлять, мечтать, любить — неоценимы. Желание

большего нередко суета и тщеславие. Погоня за громким успехом, сказочной роскошью, поиск более

интенсивных взаимоотношений, идеального спутника жизни, совершенного инструмента, безукоризненной

записи — все свидетельства наших амбиций, нашей нескромности. Обладая хорошим здоровьем, не

думаешь о возможности его потерять, о том, что всему на свете поставлены пределы. Мысль о смерти

--">