Иосиф Аронович Халифман , Евгения Николаевна Васильева - Сквозь толщу лет

один с духовником в рясе или партикулярном сюртуке вроде эккермановского. Сын XX века, Жан Ростан выступил в пяти передачах, транслировавшихся по первому каналу французского телевидения. Это был откровенный разговор о самом сокровенном, и вел его знаменитый комментатор Жан-Клод Брэнгье.

Беседы Брэнгье и Ростана слушали во всем франкоязычном мире. А на следующий день парижские и крупнейшие провинциальные газеты выходили иллюстрированные множеством фотокадров: мимика, жесты Ростана и его ответы. В них Ростан продемонстрировал, что завет Бэкона — преодолеть парализующее чувство беспомощности — выполняется.

«Мысль о смерти вызывает у меня не тревогу, скорее надоедает, — говорил Ростан. — Я не предстану перед ней как мудрец. Нет и нет! Кончаться, по-моему, противно и даже в какой-то мере глупо. Друзья не понимают меня, говорят: „Вы биолог, знаете, что растения вянут, животные умирают, а сами не приемлете смерти?“ Не приемлю, отказываюсь! Не делаю из этого трагедии, не мечусь, но быть здесь мудрецом не могу, нет! Я уже говорил: никудышный я смертник, не мастер я умирать. Отказываюсь принять смерть благостно, умудренно, возвышенно. Скажи я, что могу, это прозвучало бы лучше. Но что толку говорить: питаю отвращение к смерти? Она мне действительно кажется мерзкой. Я ее ненавижу прежде всего за тех, кто мне дорог, но также и за себя. Это — признаю!»

В приведенных словах нет ни безразличия, ни страха. Капитан тонущего корабля поднимает на мачту гордый сигнал:

«Погибаю, но не сдаюсь!»

Похоже, Ростан успел прочитать в № 1 журнала «Реювенейшн» манифест-призыв к ученым всего мира независимо от специальности объединить усилия в работах, направленных к продлению жизни. Почетный президент организованной с этой целью международной ассоциации, — профессор Лайнус Полинг, победитель серповидной анемии, автор многих других исторических побед, лауреат Международной Ленинской премии за укрепление мира между народами, лауреат премии имени Ломоносова, дважды лауреат Нобелевской премии…

В телевизионной исповеди Ростана слышны отзвуки этого события.

Отмечу еще некоторые выступления, которые особо порадовали.

Стажер из лаборатории невесомости вполне резонно заметил, что в позициях Реалиста и Фантаста довольно много общего. В сущности, оба согласны: дело идет к достижению бессмертия. Правда, один побаивается, как бы из сего не получилось непредвидимых осложнений, а второй твердо стоит на своем: смерть не лучший вариант продления жизни! Что касается поэтической антологии в «Кристаллах», добавил стажер, она словно эмбрион проблематики, заключенной в последующих тетрадях. А каждая тетрадь в отдельности может рассматриваться как тот же кристалл, изучаемый под разными увеличениями и в разных частях спектра.

Одно выступление посвящено было вопросу о терминах: в тетрадях ни разу не упомянуто понятие перпетуобиоз, ни Реалист, ни Фантаст не указывают на особенности долголетия разных полов, из чего нетрудно заключить: в то время существовала только общая гериатрия, а гино- и андрогериатрия еще не отпочковались. «Поскольку они явно не знали, что контроль должен начинаться уже тогда, когда младенец в пеленках, заключаем: в пеленках находилась сама отрасль…»

Интересную идею развил историк биологических гипотез. Он толково проанализировал причины, по которым Илья Ильич Мечников не мог выйти за рамки воспитания инстинкта смерти. Мечников мог предложить лишь временную гипотезу. «Только эпоха социального оптимизма, — закончил историк, — убрала заслоны, мешавшие умственному взору человечества обнаружить тысячелетиями подготовленную тенденцию, которая зародилась еще в предысторические времена».

Но, пожалуй, самой неожиданной была речь давней исследовательницы экваториальной тихоокеанской впадины, ведущей наблюдения в самом глубоководном Батискафополисе. Она с увлечением прочитала тетради Анонима. Оказывается, переселение в Батискафополис подсказало ей, что мысль как планетное явление не рождается готовой в форме имаго, так она и выразилась, а претерпевает некий метаморфоз, сходный с метаморфозом насекомых. Не больше и не меньше! Концепция сводится к следующему. Вначале образ, метафора, сравнение. Из этого зародыша развиваются мифы, легенды, --">