Эдди де Винд - Последняя остановка Освенцим. Реальная история о силе духа и о том, что помогает выжить, когда надежды совсем нет

оглядывал каждого и указывал стеком: «Налево… направо…» Налево он отправлял стариков, инвалидов и тех, кто был моложе восемнадцати. Направо – тех, которые выглядели молодыми и здоровыми.

Подошла очередь Ханса, но он не заметил, что стоит против офицера. Он смотрел на Фридель, которая стояла совсем близко, ожидая с другими женщинами, когда наступит их очередь. Она улыбнулась ему, словно желая сказать: успокойся, все будет хорошо.

Поэтому он не услышал, когда офицер – это был доктор – спросил, сколько ему лет. И, не получив ответа, разозлился и так сильно ударил Ханса стеком, что он разом отлетел налево.

Теперь Ханс оказался среди ни к чему не пригодной публики: стариков, слепых (один из которых стоял слева от него) и дефективных. Ханс закусил губу, чтобы не заорать от страха. Он не собирался разделять судьбу с детьми и стариками, потому что понимал: только молодые и сильные имеют шанс выжить в этом лагере. Но перейти в другой ряд было невозможно, потому что везде дежурили эсэсовцы с оружием на изготовку.

Фридель попала к молодым женщинам. Старух и женщин с детьми отправили в другой ряд. Так они сформировали четыре ряда: сотни полторы молодых женщин и примерно столько же молодых мужчин, а остальные семьсот человек – тоже в два ряда, но в стороне от дороги.

Вдруг к ним подошел доктор в форме СС и спросил стариков, есть ли среди них врачи. Четверо шагнули вперед. Офицер ткнул пальцем в одного старика, ван дер Кауса, врача из Амстердама:

– Чем болели ваши пациенты в лагере, из которого вас привезли?

Ван дер Каус, запинаясь, стал бормотать что-то о глазных болезнях. Офицер раздраженно отвернулся от него.

И тут Ханс понял, что нельзя терять ни секунды:

– Вы, вероятно, имели в виду наличие заразных болезней; у нас было несколько случаев скарлатины, но они не имели серьезных последствий.

– Были ли случаи тифа?

– Нет, ни разу.

– Хорошо, все возвращайтесь в строй, – сказал офицер и, повернувшись к адъютанту, добавил: – Этого мы, пожалуй, заберем себе.

Адъютант кивнул Хансу, отвел его в ряд молодых мужчин, и Ханс почувствовал, что избежал смертельной опасности. И в самом деле: почти сразу подъехали грузовики, и в них стали грузить стариков и женщин.

Вот тут, наконец, он впервые увидел, как на самом деле выглядят эсэсовцы «за работой». Они толкали, пинали и били людей. Многим было трудно забираться в высокие кузова грузовиков. Но эсэсовцы работали своими стеками старательно, без устали.

Одну пожилую женщину ударили палкой по голове, и кровь потекла ручьем. Несколько человек не могли сами забраться в кузов и оставались на земле, но тех, кто пытался подойти к ним, чтобы помочь, отгоняли тычками и угрозами.

Один из грузовиков сдал назад, два эсэсовца подхватили последнего из несчастных, который не смог забраться в кузов, и просто забросили его туда. После чего двинулась вперед шеренга женщин. Он не мог больше видеть Фридель, но знал, что и она находится в этой шеренге. Женщины прошли метров на двести вперед, и тогда мужчинам наконец позволили тронуться в путь.

Шеренги охранялись особенно строго. С обеих сторон их сопровождали штурмовики, державшие оружие на изготовку. На десяток арестантов приходился один охранник. Ханс шел последним. Он видел, как охранники слева и справа от него подавали друг другу сигналы. Один из них, озираясь, подошел слева и потребовал, чтобы Ханс отдал ему часы. Это были хорошие часы с секундомером. --">