Эдуард Лукоянов - Отец шатунов. Жизнь Юрия Мамлеева до гроба и после

одиннадцатый этаж в лифте, наружность которого говорила о том, что в нем нередко застревают люди.

– Здравствуйте, Мария Александровна, – поздоровался Анцетонов с открывшей ему дверь хозяйкой. Та подслеповато глядела, силясь понять, кто это пришел.

– Маша, кто там? Маша! – донесся из квартиры тихий крик.

Уже немало пожившая хозяйка Мария Александровна на крик не ответила, но сделала вид, будто узнала псевдонежданного гостя, и аккуратно пригласила его войти, видимо оценив незначительность исходившей от него угрозы. Разувшись, Анцетонов прошел через тесный и откровенно темный коридор в одну из комнат, где на диване устало сидел хозяин квартиры на Мичуринском проспекте. Весь вид его говорил о переутомлении: желтые линзы очков подчеркивали бледную желтизну лица, на котором топорщилась щеточка коротких неопрятных усиков. Такой же щеткой топорщились на голове совершенно белые волосы.

– Здравствуйте, Юрий Витальевич, – сказал Анцетонов, не дожидаясь, когда Юрий Витальевич его узнает. На всякий случай он, впрочем, добавил, что его зовут так-то и так-то.

– Маша! Маша! Ну что ты стоишь? Чай ставь, гости пришли, – скомандовал хозяин квартиры совсем не командирским тоном. Мария Александровна засуетилась, неожиданно ловко ушагав на кухню.

Анцетонов протиснулся к дивану и уселся поодаль от Юрия Витальевича. Поспрашивал о здоровье, о том, над чем он сейчас работает. Юрий Витальевич, приободрившийся от чужого присутствия, уверенно шептал в ответ. На стене глухо тикали часы, они показывали правильное время.

Мария Александровна вернулась с жидким чаем и то ли сушками, то ли баранками. Притворяясь, будто суетится, накрыла стол, принялась что-то предлагать, но Анцетонов почти от всего благодарно отказывался.

– На параде не были? – спросила Мария Александровна.

– Нет, не был, – грубовато отрезал Анцетонов, прячась за чашкой чая.

– А мы по телевизору смотрели, – настаивала Мария Александровна, – так красиво!

– Да, очень красиво, – сдался Анцетонов. – А я вам музыку принес послушать, о которой в прошлый раз рассказывал.

И Мария Александровна, и даже Юрий Витальевич с интересом проследили, как Анцетонов открывает рюкзак и достает из него две пластмассовые коробочки портативных колонок. Вскоре они загудели, потом защелкали и затрещали, будто сломанные, но это была обещанная музыка. Анцетонов объяснил:

– Группа Coil, альбом Musick to Play in the Dark, «Музыка для прослушивания в темноте»… Может, шторы завесим? – предложил он.

– Да я и так ничего не вижу, – возразил Юрий Витальевич потрескивающим, но внятным гортанным шепотком.

Остались при свете. Еще несколько минут слушали, как трещат и заунывно посвистывают колонки, исторгающие из себя песню о важности правильного питания. Теперь она уже не казалась Анцетонову такой хорошей, как обычно. Казалось, она никогда не кончится, а ему придется целую вечность сидеть и смотреть, как Юрий Витальевич слушает эти гудения, больше напоминающие то, что творится в голове у кота. Анцетонов прервал это музыкальное молчание рассказом:

– Это английская группа мистиков-эзотериков. Они изучали Телему, Алистера Кроули, сексуальную магию и выражали свои исследования в музыке. С ними Берроуз, например, общался плотно.

Юрий Витальевич внимательно слушал и согласно кивал. Анцетонов, одновременно рассказывая про английских мистиков, незаметно переключал музыку, чтобы никто не обратил внимания, как долго она длится и какие странные, откровенно нелепые звуки в ней встречаются. На ладонях его выступило что-то вроде пота.

– Вы Кроули читали? – спросил Анцетонов.

– Да, да, читал, – кивнул Юрий Витальевич.

– И что по этому поводу думаете?

Хозяин в желтых очках задумался, будто подбирая какие-то слова. Мария Александровна залепетала было о том, что ему нельзя напрягаться, но Юрий Витальевич был непреклонен. Пока он размышлял, чуть морща сухие губы, карнавальная музыка, принесенная Анцетоновым, не унималась, гудя теперь чем-то вроде труб.

Юрий Витальевич наконец произнес с неожиданным для Анцетонова восхищением:

– Музыка такая, будто ты уже умер!

Анцетонов нервно, но тоже восторженно засмеялся. Мария Александровна помрачнела с явным неудовольствием:

– Юрочка, ну ты как скажешь! Музыка как музыка. Красивая музыка! Необычная.

– Нет, – возразил Юрий Витальевич. – Музыка эта такая, будто ты уже умер и уже мертвый слушаешь пение мертвецов, которые прибыли в --">