Виталий Иванович Зюзин - Хиппи в СССР 1983-1988. Мои похождения и были

Расставшись с ним, она стала музой совершенно другого типа хиппаря, но тоже творческого человека, большого поэта Аркадия Гуру (Славоросова, тоже покойного ныне).

Аркадий Гуру и Виктория Эйт

Сольми, как и декларировал, шел всегда своим путем, редко соглашаясь участвовать в событиях, организованных не по его инициативе. Идеи, как, например, с «Улицей Любви», долго вынашивал, но не отступал перед трудностями и умел реализовать в том или ином виде через многие годы. Но в основном он жил восхищением от эпохи модерна, Серебряного века, писал картины, стихи, делал какие-то ювелирные украшения, прибамбасы и штучки-дрючки. Он создавал вокруг себя специальную творческую тусовку, которая разделяла его восторг от начала XX века, сама была заражена стихо- и художественным творчеством и, главное, признавала его гениальность. Действительно, к нему приходило много музыкантов: Хонки, Леша Ной, Фрэнк питерский, Боровский, Милорд, но много народа просто немного играло на гитарах, как сам Крока, или на флейтах (хорошо играла только Кэт), и сейшена образовывались сами собой.

В мастерской Кроки. Крайний слева – Крока, крайний справа – Пахом Сергей. 1983

С Крокой связаны не только мои первые знакомства с хипповой средой, живописью и фенечками, но и первый хипповый выезд в Ригу, первый автостоп, кафе «Русский чай» на улице Кирова и сама уличная тусовка. Было такое легендарное кафе самообслуживания за чайным домиком на ул. Кирова (ныне Мясницкой) рядом с магазином «Спорт», в котором я успел побывать один-единственный раз перед его закрытием и поглядеть там на «олду» (старых хиппи) и винтилово, которое продолжилось через час до подземного перехода от «Кировской» (теперешняя станция «Чистые пруды») к «Тургеневской», где также собирался пипл, и мы убегали от «Березы»^[3] и ментов. Еще были походы по историческим местам Москвы, как, например, в Донской монастырь, чтобы посмотреть сохранившиеся барельефы с храма Христа Спасителя, о котором я ничего толком не знал, хотя и слышал, купаясь постоянно в бассейне на его месте, и по переулкам в центре с особняками в стиле ар-деко. Были и всякие невероятные истории. Например, помню, заходит к Кроке в мастерскую очень колоритный человек, Леша Ной, тоже плотник и гитарист, с многолетним сивым хайром, выпучив и без того круглые глаза, и рассказывает, как на него напала урла. А он шел из хозяйственного, где для работы купил кулек гвоздей. Нес их в авоське и, когда шпана попыталась его чем-то ударить, размахнулся и всадил авоськой по черепу нападавшему. Гвозди массой впились в череп без мозгов, ну и нападающих тут же как ветром сдуло.

Внешность у Ноя просилась на сказочные, типа лешего или Кащея, сюжеты. Впрочем, на библейские он бы тоже подошел, хотя никакого отношения к евреям, даже несмотря на свою сильную картавость (как и я), не имел. После 1984–1985 годов его почти не встречал, семейная жизнь, видимо, заела.

Кстати, у хиппи я никогда не слышал разговоры про национальность в том смысле, как они возникли после 1991-го. Зато я узнавал там про князя Кропоткина, Бакунина, Уолта Уитмена и даже получалось брать почитать Торо и Воннегута с Маркесом. Хотя, услышав о достойных авторах, мог сходить к моему приятелю Грише Бердичевскому за подобной литературой. У Гриши я брал и Станислава Лема, и Стругацких, и того же Воннегута, Булгакова и многое другое, что невозможно было купить или даже взять в библиотеке. Это сейчас все эти книги на развалах за копейки продаются, а тогда или ходи по друзьям и выцыганивай почитать, или иди на толкучку на Кузнецком мосту или у памятника Ивану Федорову, где предлагались кое-какие, не все, из этих книг за многократно увеличенную сумму сравнительно с официально значившейся на обложке. Да и не каждому предлагали, часто отворачивались, заподозрив или отсутствие достаточного количества денег, или провокацию милиции. Хорошие и не всегда оцениваемые по достоинству вещи проскальзывали в журнале «Иностранная литература», как, например, Анхель Мария де Лера --">